Эти лживые клятвы

Книга в моей руке превратилась в огромную шипящую змею, такую большую, что я едва могу ее удержать. Мне отчаянно хочется сбежать от этих клыков и шныряющего языка, но я думаю о Джас и сжимаю ее еще крепче. Я знала, что книга может менять свой облик. Нужно было подумать, какую форму она может принять, когда я попытаюсь ее украсть.

Змея щелкает зубами у моего лица, но я отказываюсь ослабить хватку.

Это книга. Просто книга. Книга не может причинить вред.

И тут она меня кусает. Плечо пронзает болью, она эхом отдается в моем теле, когда зубы змеи вонзаются в мою кожу. Яд растекается по моим венам, и каждая вена в моей руке горит огнем.

Двери библиотеки распахиваются, и ко мне устремляются несколько стражников. Должно быть, я активировала бесшумную сигнализацию.

– Бросьте книгу! – кричит стражник, вытаскивая меч.

Змея выпускает свои массивные челюсти из моего плеча, и моя кожа начинает пульсировать еще сильнее. Не думала, что такое вообще возможно. Я блокирую боль, обвиваю существо вокруг своей шеи и бросаюсь к теням, но даже в рядах тьмы между стеллажами моя магия подводит меня.

Я поворачиваюсь, готовая бежать, и оказываюсь лицом к лицу с острием меча.

– Бросьте книгу, миледи.

Я вижу на лице стража замешательство. Без сомнения, принц приказал ему защищать меня, а королева – книгу.

– Я не могу.

Я вспоминаю, как погрузила комнату во тьму, когда рядом со мной стоял Финн, и вызываю это чувство. Я игнорирую слепящую боль в плече и сосредотачиваюсь на темноте. В прохладной, успокаивающей кромешной тьме ночи.

В комнате становится темно, и стражники кричат. Они не понимают, что происходит. Даже лунный свет из окон в крыше не пробивается сквозь мой щит тьмы.

Я бегу к окну и вдруг понимаю, что падаю. Я успеваю только обхватить змею руками и расслабить колени. Я падаю на песок; мои зубы щелкают друг о друга, а голова дергается назад, но я не обращаю внимания на боль и бегу от хаоса замка так быстро, как только могу.

Как только океан плещется у моих ног, змея извивается в моих руках. Я сжимаю ее крепче, но она больше не обвивается вокруг моей шеи.

Меня тянет за руку маленький мальчик. У него серебристые глаза и темные волосы – он дитя Двора Теней. По его щекам стекают слезы, и я чувствую непреодолимое желание встать перед ним на колени и обнять его, чтобы он больше не грустил.

– Отведи меня домой, Огонек. Пожалуйста, отведи меня домой, – свободной рукой он сжимает свою грудь, и я вижу, что между его пальцами сочится кровь. – Ты убиваешь меня.

Книга. Это книга. Не позволяй ей манипулировать тобой.

Легче сказать, чем сделать, когда пульсация в моем плече доказывает, что это не просто что-то. Я рву нитку на гоблинском браслете и говорю еще до того, как Баккен полностью материализуется передо мной.

– Перенеси меня в Неблагой двор.

– Я же говорил, что не смогу спасти тебя от смерти.

Стражники бегут по пляжу, бегут прямо ко мне, и я замечаю среди них Себастьяна. Я высвобождаю свою силу из глубины себя и набрасываю на них одеяло тьмы, заманивая в ловушку.

– Ты видишь, что мне угрожает смертельная опасность?

Гоблин ухмыляется.

– Оплата, Огонек.

Мальчик весь в крови и бледнеет с каждой минутой.

– Она убивает меня, – всхлипывает он.

Я не решаюсь отпустить его, но знаю, что Баккен ничего не сделает без оплаты, поэтому свободной рукой хватаю прядь волос.

– Режь.

Он улыбается и отрезает волосы. Стражники вырываются из моей тьмы, но потом мы перемещаемся, и я стою перед королем. И в руке у меня не ладонь маленького мальчика, а тяжелая древняя книга.

Серебристые глаза короля расширяются от шока и удовольствия. Я протягиваю ему книгу.

– Держи.

Он поднимает ее с помощью магии и проводит рукой по обложке. Его глаза закрываются, и он делает глубокий вдох. Его кожа светится. Я чувствую исходящую от него силу. Интересно, когда я дотронулась до нее, я выглядела точно так же?

– Выпьем, – говорит он. Он щелкает пальцами, и книга исчезает. В его руках оказывается бутылка вина, а в моей руке – бокал. Он улыбается мне, наполняет оба бокала и поднимает свой. – За мою прекрасную воровку.

Дрожащими руками и пульсирующим плечом я чокаюсь с ним, но не пью. Адреналин сходит на нет.

– Да перестань. Ты же знаешь, что я не скажу, что собой представляет следующая реликвия, пока ты со мной не выпьешь. Это наша традиция.

Не желая играть в его игры, я одним глотком осушаю половину бокала.

– Рассказывай про третий артефакт. Мне нужно вернуться к Себастьяну.

Стражники дворца Безмятежности видели меня с книгой. Даже если на пляже ко мне бежал не Себастьян, наверняка его уже ввели в курс дела. Я склоняю голову, вспоминая, как он смотрел на меня, когда занимался со мной любовью прошлой ночью. Горе на его лице, когда он услышал, как банши поет мое имя. Искренность в его глазах, когда он говорил о своей матери.

«Ей пришлось многим пожертвовать ради нашего двора. И, возможно, еще большую жертву она принесла ради меня».

Мое плечо пульсирует, в моей груди – осколки моего бесполезного сердца – и, кажется, я вот-вот потеряю надежду. Я допиваю вино, но оно не может заглушить мою боль.