Эти непонятные корейцы

Ситуация противоположна российской. У нас роженица боится кесарева сечения как огня, начитанная обо всех возможных осложнениях для здоровья ребенка в таком случае, и даже при риске для собственного здоровья противится операции до последнего. Кореянки же на операции идут легко и массово. При всей своей озабоченности красотой они не боятся даже безобразного шрама на животе. В отличие от России, где шрам при таких операциях делается маленький и продольный, в самом низу живота, в Корее женщинам полосуют живот поперек, длинным разрезом. Рожавшую женщину в бане можно сразу узнать — ее живот выглядит так, как будто она делала себе харакири. Почему в Корее так распространены кесаревы сечения? Во-первых, насколько я могла убедиться, о возможных осложнениях для плода в случае операции корейские женщины просто не знают. Нигде в популярной медицинской литературе, которую я в Корее читала регулярно, мне не встречались статьи, пропагандирующие естественные роды. По моим ощущениям, кесарево сечение большинством современных кореянок воспринимается как вполне нормальный современный способ воспроизвести на свет ребенка. «Современно» — то есть безболезненно.

Вторая причина массового распространения операций, увы, материальная. Как объясняли мне знакомые кореянки, корейский врач получает гораздо больше за проведение операции, чем за нормальные роды. Естественные роды ему просто невыгодны. Вот почему при малейших сложностях (а порой, думается, и без оных) врачи говорят женщинам, что операция необходима. А в Корее врачей принято слушаться и не задавать им лишних вопросов. Точно так же «современно» кореянки относятся и к грудному вскармливанию.

Статьи о пользе вскармливания младенца материнским молоком в корейских медицинских изданиях хотя и встречаются, но все же их гораздо меньше, чем статей, скажем, о пользе кимчхи. Вот почему кореянки с самого начала предпочитают переходить на удобные бутылочки со смесью. В их-то рекламе в Корее недостатка нет…

«Мы юные кавалеристы…»

Читателю может показаться, что цивилизация не оставила в корейском подходе к младенцам ничего «посконного и домотканого». Но это не так. Сохранилось многое. Например, корейский способ убаюкивать ребенка, который меня всегда впечатлял. Мать сильно, с глухим стуком бьет его рукой по спине, приговаривая:

«Чачжан, чачжан…». Западный младенец наверняка зашелся бы в крике от такого решительного обращения. Корейский же начинает мирно посапывать. Но «чачжан-чачжан» — это еще не самая характерная деталь. Куда более интересна другая распространенная традиция — носить ребенка на спине.

Некоторым россиянам она кажется, скажем так, не очень современной. Неудобно, тяжело, да и «ноги становятся как у кавалериста» (это основной аргумент противников). Так ли это?

Традиция носить детей на спине существует во всех странах Дальнего Востока. Она идет от простого и практичного соображения: матери необходимо освободить руки для повседневной работы по дому, на огороде, в поле, а ребенок при этом должен находиться рядом и не реветь. И старая традиция превосходно справлялась с этой задачей. Непонятно, как такая простая идея не приходила в голову западным женщинам. Вспомним, как маялись наши крестьянки, которым приходилось во время работы на пашне оставлять детей под кустом, где малыш мог стать добычей пробегающего волка.

Хотя сегодня корейская промышленность выпускает множество разнообразных колясок, традиция носить детей на спине сохранилась. В стране с высокой плотностью населения с коляской трудно развернуться на улице, в метро, в то время как женщина с живым рюкзаком на спине куда более мобильна. Но дело не только в этом. Постоянное нахождение ребенка при матери (а спит корейский младенец тоже рядом с ней или бабушкой) имеет дополнительные достоинства, которые оценивают уже и на Западе.

В 70—80-е годы в советской педагогике были известны имена супругов Никитиных. Они, сами педагоги по образованию, воспитали семерых детей, причем делали это по-своему, во многом нарушая предписания тогдашней науки. Не со всеми предложениями Никитиных можно согласиться, но многое они меняли разумно, и сейчас немало того, что казалось эксцентричными выходками оригиналов, взяли на вооружение официальная медицина и педагогика. Одной из таких идей был отказ от предписания держать младенца в кроватке в часы его бодрствования.

Лена Никитина, как многие западные матери, мучилась проблемой: сын, оставленный в кровати, неугомонно орал, будучи и сухим, и сытым, — желал пообщаться. Бабушка советовала по старинке брать его на руки и качать. Районная тетя в белом халате — не подходить ни в коем случае («вырастите эгоиста»).

Лена сделала так, как поступают женщины в восточных странах, — привязала младенца к себе. Сын не только успокоился, но и даже стал опережать сверстников в развитии.