Эти разные, разные лица (30 историй жизни известных и неизвестных актеров)

Так вот, появился вдруг начинающий актер, тогда еще студент, Толя Шаляпин. И увел у меня жену. При этом обосновал свой поступок в ее присутствии так: «Я не говорю о том, что вы ее биологически не достойны. Но я хочу спросить: что вы можете ей дать с вашей ядерной физикой и логарифмической линейкой?» И я понял, что он прав. Я, человек, выросший на любви к точным наукам, к технике, физике, математике, не смогу стать ни актером, ни человеком, хоть как-то соприкасающимся с этой профессией. Я был совершенно сражен и даже близок к самоубийству. Слава Богу, во мне было слишком много всего, что помогло встать на ноги: довольно неплохо складывалась научная карьера, увлекался джазовой музыкой, абстрактным искусством, а вскоре меня находит ассистент режиссера Птушко с приглашением на роль Черномора в сказку «Руслан и Людмила». Как мне сказали, до меня пробовался Ролан Быков, но взяли меня чисто из-за фактуры. А после пошло-поехало. Не успевал отсняться в одном фильме — приглашали в другой.

— Легко ли вы осваивали новую для себя профессию?

— Поначалу, конечно, очень боялся камеры. И вообще был словно в состоянии контузии. Но постепенно освоился и даже стал интересоваться, как и что происходит за кадром. Мне очень повезло, что в первом фильме около меня оказался такой мастер, как Александр Птушко, авторитет которого был непререкаем. Он был действительно диктатором на площадке и не принимал никаких импровизаций не только со стороны такого вот совершенно неожиданно возникшего актера, как Федоров, но и таких мэтров, как Невинный, Носик, Мартинсон. На съемках «Руслана и Людмилы» я познакомился с актрисой Марией Ростиславовной Капнист, исполнявшей роль ведьмы Наины. Эта удивительная женщина 20 лет отсидела в лагере за якобы покушение на Кирова. Причем большую часть этого срока она провела в шахтах. Это был добрейший человек, нежный и наивный как ребенок. Она всегда присылала мне открытки и очень беспокоилась, как складывалась моя личная жизнь. На ее глазах у меня родился первый ребенок. Она очень любила мою вторую жену, с которой я прожил долгие годы и недавно ее похоронил. Мария Ростиславовна познакомила меня с сидевшей вместе с ней Анной Тимиревой — женой Колчака, которая оказалась дочерью директора Московской государственной консерватории Василия Сафонова. Когда я узнал их истории, у меня потекли слезы — какие же ничтожества эти швондеры, не обладающие никаким правом даже приблизиться к таким людям. А они распоряжались их судьбами.

— Вас тоже несколько лет не оставляли в покое?

— Да. Мое нестандартное поведение в институте заставило их навалиться на меня. Им казалось, что самостоятельно я не могу ни до чего додуматься, что я являюсь человеком в цепи, связанной с разработкой методов дискредитации. А так как я человек, связанный с техникой, моя комната приводила их в шок. Советский человек не может иметь такую домашнюю лабораторию и такую библиотеку, к тому же на английском языке. И записи научные я вел тоже на английском языке. Так что КГБ поработало тут четыре раза. После первого обыска меня лишили допуска и уволили с работы, поэтому устроиться по специальности как ученый-физик мне не удалось. Шататься по организациям, пока не найдется место истопника или сторожа, было перспективой малоприятной. Пока я раздумывал, местная милиция начала преследовать меня как тунеядца. Я попытался оформить инвалидность, на что мне сказали: «Как же вы окончили такой престижный институт, как МИФИ, 20 лет отработали в режимном атомном институте с большой вредностью, занимались ядерными проблемами, если вы инвалид детства? Значит вы инвалидность получили на производстве. А признаки, по которым вы хотите ее получить — не есть инвалидность производства». Так что мне пришлось перейти на полулегальное положение между КГБ, участковым и возможностью зарабатывать. А так как я большой умелец, умею все и не побоюсь этого сказать, то смог обеспечить себя и свою семью.

Последний обыск был в 86-м. Тогда у меня нашли в фильмотеке видеокассеты «Однажды в Америке» и «Женщина французского лейтенанта». Экспертиза сделала заключение, что это фильмы порнографические, нашлись стукачи-свидетели, заявившие, что я им эти фильмы показывал. Возбудили уголовное дело. Мало кто мог мне тогда помочь, но все-таки нашелся один человек, которому я очень благодарен. Это Никита Михалков. Он вступился за меня, написал, что эти фильмы есть неоспоримые вершины кинотворчества, обладающие определенным количеством «Оскаров». Это каким-то образом помогло, но главное — время было уже не то. 86-й год.

— Вы за свою жизнь очень многого достигли, а главное, выдержали экзамен на выживание, доказав, что это возможно при любых условиях и в любом состоянии. У вас четверо детей. Причем младшая дочка родилась в 96-м году, в довольно смутное время. Да и вам как-никак уже давно за 50. Это смело и вызывает восхищение. А есть ли взаимопонимание со старшими детьми?