Эти синие глаза

— А почему я должна рассказывать вам об этом? Чтобы вы опубликовали ее, выдав за свою, и снискали бы славу? Не думаю, что это правильно. А теперь, доктор Стэнтон, думаю, вам лучше уйти.

Она направилась к двери, открыла створку, и в комнату ворвался холодный утренний воздух.

— Всего хорошего.

Рейли Стэнтон продолжал стоять, все еще сердито глядя на нее. Жилка у него на лбу по-прежнему пульсировала. Он был в ярости, и она это ясно видела. Но почему так распалился доктор, она не могла взять в толк. Право же, ее дела и то, как она вела их, не касались никого, уж тем более Рейли Стэнтона.

— Я ухожу, — наконец сказал он.

Она заметила, что теперь и мускул на его щеке тоже задергался.

— Но мы еще продолжим с вами разговор на эту тему, мисс Доннегал. И будь я проклят, если стану стоять и смотреть, как вы подвергаете свою жизнь опасности, чтобы подтвердить какую-то идиотскую теорию своего отца.

— Вон отсюда! — рявкнула Бренна. Она не могла припомнить случая, когда испытывала такую ярость. — Убирайтесь немедленно!

— Охотно, — отозвался Рейли Стэнтон. Он нахлобучил шляпу и скрылся за дверью, даже не взглянув на нее.

Но она не собиралась предоставить ему последнее слово.

— Теория моего отца, — закричала она ему вдогонку, — вовсе не идиотская. И я это докажу. Подождите, увидите сами!

Захлопнув за гостем дверь, она подумала, что больше он не станет посещать ее не только наяву, но и в снах.

Глава 11

— Прошу прощения, мэм, — проговорил Рейли, должно быть, уже в десятый раз, — но я не лечу животных.

Женщина, жена Адама Макадамса, точно соответствовавшая описанию графа, выпятила пухлую нижнюю губу и сказала:

— Но она уже так давно не несется, а ведь была моей лучшей несушкой. Несла яйца будто по часам. Уж не меньше одного яйца в день.

Рейли посмотрел на жирную коричневую курицу, расположившуюся на его смотровом столе.

— Уверен, что она скоро поправится, раз не отказывается от корма.

— Да в том-то все и дело! — сказала миссис Макадамс, выпячивая объемистую грудь. — В том-то и дело, сэр! Она отказывается от пищи. Пожалуйста, осмотрите ее!

Рейли, печально моргая, смотрел на представительницу семейства куриных.

Он предполагал, что это именно курица. Ведь куры, если он был правильно информирован, — это представительницы женского пола, в отличие от петухов — мужского. Так это была курица, а не петух? Он не был уверен.

Его невежество в области сельского хозяйства за последние несколько недель стало особенно очевидным, потому что к нему постоянно обращались с просьбами полечить овец, лошадей, коров и даже ежа. До сих пор ему довелось принять всего одного пациента, представлявшего человеческий род, который едва ли шел в счет, потому что это был лорд Гленденинг, страдавший от того, что у него на ногах ногти вросли в тело. Рейли, несмотря на то что занял место в амбулатории и жил там в надежде избавиться от общества графа, превратился как раз в того, кем отчаянно не хотел быть, а именно в личного врача Йена Маклауда.

И дело было вовсе не в том, что жители деревни Лайминг были особенно здоровым народом. Вовсе нет. Они были довольно хворыми. Но, судя по всему, никто из них не питал доверия к новому врачу и не обращался к нему за помощью. Немногие из них доверяли ему настолько, чтобы привести своих хворых домашних животных. Единственный раз, когда к нему обратились за советом…

— Мисс Бренна сказала, что ее надо кормить теплым суслом, — сообщила ему миссис Макадамс. — Но сусло такое дорогое. Не можете ли вы посоветовать чего-нибудь подешевле? Говорят, чем больше мнений, тем лучше.

— Если мисс Доннегал считает, что теплое сусло поможет, — сказал Рейли, передавая курицу ее владелице, — то, боюсь, теплое сусло — это как раз то, что надо. Мисс Доннегал разбирается в курах гораздо лучше меня.

Он любезно отворил дверь для своей пациентки и ее владелицы, и его приветствовал подувший ему в лицо теплый ветерок. Приближалась весна, на деревьях появлялись листочки, а в глазах животных на склонах холмов — живой блеск, особенно у баранов или тех, кого Рейли принимал за баранов. Впрочем, в овцах Рейли разбирался не лучше, чем в курах. Во всяком случае, наступал сезон, когда должны были появиться ягнята, и все мужчины, если только они не забросили сети в озеро, находились в холмах, разыскивая ярочек. Рейли с самого начала сезона не видел Бренны Доннегал. По-видимому, ее маленькие руки, столь ловко скользившие по родовым путям, теперь были особенно необходимы.

В то время как мужчины следили за приплодом в своих отарах, деревенские женщины пользовались рано наступившим теплом, чтобы продавать самодельные товары на рынке под открытым небом, в двух шагах от амбулатории Рейли.

Деревушка Лайминг была мала и находилась вдалеке от проезжей дороги, поэтому в нее редко кто заглядывал мимоходом, почти у каждого ее жителя было место в торговых рядах. Рейли получал истинное удовольствие, разглядывая выставленные на продажу товары.