Эти спутанные узы

– Празднование будет продолжаться весь день. Мы начнем с традиционного восхождения на Рябиновую гору. Это займет большую часть утра.

Я хмуро смотрю на платье:

– Я должна буду все утро подниматься на гору в этом?

Она разглаживает лиф и ухмыляется мне.

– Ты здесь известна как суженая Финна. Независимо от того, что произойдет с Троном Теней, они будут смотреть на тебя как на свою будущую королеву. И будут ждать, что ты будешь одета соответствующе.

Я недовольно бурчу и наливаю себе еще одну чашку кофе.

– Ты достаточно хорошо меня знаешь. Я не смогу даже притвориться леди.

– Просто будь собой. Притворяться тебе придется только тогда, когда ты будешь говорить о своих отношениях с Финном. Хотя сомневаюсь, что и тут тебе придется много лгать.

Я замираю с чашкой кофе в руках.

– То есть?

Прета фыркает и наклоняет голову набок.

– Думаешь, мы не замечаем, как вы смотрите друг на друга?

– Прета, не надо.

Она вздыхает и закатывает глаза.

– Как только мы поднимемся на вершину горы, мы устроимся в лагере, а затем отправимся на север к священному источнику.

– Разве мы не торопимся к Жрице? Я думала, мы пойдем в ее храм.

– Таков был план, но мы не сможем увидеть ее до завтра. Сегодня утром пришло известие, что в свете нападения на столицу она не встречается ни с кем, кто не сделал подношения Лугу.

Я напрягаюсь, думая о трибутах – людях, которых Неблагие забрали в те годы, пока действовало проклятие.

– Какого рода подношения?

– Не смотри на меня так, словно сейчас я заставлю тебя вырвать сердце щенка. Мы поднесем Лугу кукурузу и пшеницу. Ничего такого, что бы ранило твои хрупкие чувства.

– Не хрупкие они у меня.

Она усмехается.

– Как бы то ни было, мы вернемся к празднованию до наступления темноты.

– А что будет вечером? – спрашиваю я.

– Костер, танцы, напитки, церемония сватовства и веселье.

– Тебе это нравится, – говорю я, внимательно глядя на нее. Даже если бы она не улыбалась, ее бы выдали искорки в ее глазах.

Она пожимает плечами.

– У меня много хороших воспоминаний об этом времени года. Мой муж вырос здесь, и Лунастал был одним из его любимых праздников. – Она погружается в воспоминания. – Он был сильным и атлетичным, и ему нравилось красоваться во время соревнований, а еще… – Она сглатывает и поднимает голову, чтобы посмотреть мне в глаза. – Он любил общество, людей. Ему нравилось знать, что здесь у него всегда будет дом. Эти люди относятся к нам с теплотой, которой не найти в столице. Вексиус это ценил.

– Финн здесь встретил Изабель? – спрашиваю я. Вчера Финн говорил, что когда Мордеус захватил власть в Неблагом дворе, ему была важнее его жизнь здесь.

Прета кивает:

– Да. И думаю, что именно поэтому возвращение вызывает у него одновременно теплые воспоминания и горечь.

– Как они встретились? – спрашиваю я. – Она была человеком, да? Служанкой?

– У тебя сегодня столько вопросов. Давай ты сначала оденешься. – Она обходит кровать, расстегивает молнию на красном платье, ждет, пока я сниму ночную рубашку, и помогает мне надеть его. – Да, Изабель была человеком, – говорит она, застегивая молнию. – Технически она была подменышем.

Я оглядываюсь через плечо.

– Что такое подменыш?

– Некоторые фейри проявляют особый интерес к больным детям людей. Они не могут смотреть на их страдания и считают своим долгом использовать магию Фейри, чтобы исцелить их.

Я поворачиваюсь к ней.

– Они просто выкрадывают их у родителей?

Ее лицо становится серьезным, когда она изучает меня.

– Я не жду, что ты поймешь эти традиции, но прошу тебя поверить мне. Любой ребенок, которого приносят сюда, обречен на смерть. Это нелегко. Чтобы дитя людей могло жить в Фейри, нужно многое принести в жертву.

– Значит, Изабель – подменыш, – говорю я. – А что это значит? Она умела изменять свою внешность?

– Нет, – фыркает Прета. – Боги, нет. Она была просто человеком, который вырос в Фейри.

Я делаю еще один глоток кофе и вспоминаю женщину в белом платье, которую видела в катакомбах Финна.

– И она была очень красивой, – шепчу я.

– Да, – говорит Прета. – У нее была особая красота, не кричащая. И она заботилась о тех, кому повезло меньше, чем ей, и всегда ставила на первое место других.

Меня охватывает чувство стыда. Я спрашивала не об этой красоте, но знаю Финна достаточно хорошо, чтобы понимать, что то, что у нее внутри, было важнее всего остального.

– Она была и физически красива, – говорит Прета. Она достает из шкафа пару шелковых чулок и бросает их на кровать. – Достаточно, чтобы многие поверили, что ее приемный отец точно знал, что делал, когда подстраивал ее встречу с Финном.

– Но Финн не должен был влюбляться в человека.

– Нет. – Она фыркает и качает головой. – Беру свои слова назад. Никого не волновало, в кого он влюбится. Он просто не должен был провести свою жизнь с человеком, не должен был сажать его на трон рядом с собой. Но он решил поступить именно так. Жениться на ней, сделать её своей королевой. Подарив ему нескольких наследников, она приняла бы Зелье жизни и стала фейри.