Эти спутанные узы

Как же у меня болит сердце.

Я вскрикиваю, но это не имеет ничего общего с физическими ощущениями, а связано только с болью в груди.

– Абриелла? – Финн смотрит на меня, и черты его лица искажены замешательством. – В чем дело? Ты ранена?

Я прижимаю ладонь к груди, и мои глаза наполняются слезами.

– Я… – всхлипываю я.

– Говори.

Прерывисто дыша, я сосредотачиваюсь на том, чему меня научил Миша. Ищу опору. Отгораживаюсь.

– Это…

В его глазах вспыхивает понимание. Он отстраняется и садится на корточки на другом краю скалы.

– Себастьян. – Он бормочет ругательство. – Ну конечно. Он чувствует тебя, знает, что ты здесь со мной – и реагируешь на это.

– Как… – я качаю головой. – Я думала, что отгородилась от него.

– Когда ты испытываешь сильную эмоцию, ее трудно скрыть от суженого. – Он придвигается достаточно близко, чтобы дотянуться до меня, и проводит пальцами по моей щеке, вниз по шее. – Мне жаль.

Я качаю головой.

Это мне жаль.

Это я заключила узы с Себастьяном – и думала, что поступаю правильно, хотя оказалось, что это не так.

– Я дам тебе закончить купаться и встречу тебя на берегу. – Он опускается в воду, затем проскальзывает под поверхность и уплывает.

Я открываю рот, чтобы позвать его, но что я могу сделать? Что мне ему сказать?

Я связана узами с Себастьяном. Я сделала этот выбор, несмотря на предупреждения Финна.

И ничего уже не вернуть.

* * *

Обратно в лагерь мы едем в мучительной тишине. Я снова еду впереди Финна, но вместо чувственной декадентской близости это служит неприятным напоминанием о том, что произошло под водопадом. Финн держит свои руки на поводьях Двух Звезд – и больше нигде. Почему-то от этого становится только хуже, и я радуюсь, когда в поле зрения появляется лагерь.

Вскоре я оказываюсь в палатке в одиночестве и переодеваюсь в очередное платье. В этот раз – в светло-серебристое, цвета луны. Оно без бретелек, с лифом в форме сердца, который едва скрывает руну, нанесенную на мою грудь, и ниспадающими от талии слоями мягкой ткани.

Я тяну время, как могу, и надеюсь, что у нас будет возможность поговорить наедине, но Финн не приходит.

Ясное небо остается чистым весь вечер, а когда солнце садится, каждая звезда похожа на драгоценный камень, сверкающий в лунном свете. Празднование Лунастала проходит между палатками и вокруг костра, даже на склоне горы.

Музыканты играют, танцуют и поют, а их пальцы летают по струнам и клавишам их инструментов. Фейри едят, смеются и танцуют. Они так рады видеть своего принца, что мое сердце болит из-за той роли, которую я сыграла – хоть и непреднамеренно – в том, чтобы корона не попала к нему в руки.

– Веселишься? – раздается низкий голос у моего уха.

Я поворачиваюсь и вижу улыбку Миши. Его большие карие глаза изучают мое лицо, как будто он пытается прочитать мои мысли через мой щит.

– Конечно.

Он фыркает.

– Ты сегодня очень грустная, принцесса. Вообще-то ты на вечеринке.

– Наверное, я просто погрузилась в свои мысли. – Я чувствую, как горло сводит спазмом. – Я слышала, что им пришлось пережить во время правления Мордеуса, как им пришлось бросить свои дома и свою жизнь, чтобы спрятаться от него.

Миша кивает и обводит взглядом толпу.

– Полагаю, именно поэтому они уже любят тебя.

– Нет, не любят.

С его губ срывается тихая усмешка.

– Любят. Все тебя любят, Абриелла. По крайней мере, все присутствующие здесь. – Его взгляд скользит по счастливым лицам танцующих вокруг нас и останавливается на Финне. Принц теней стоит, прислонившись к стене палатки и запустив руку в свои темные кудри, и улыбается Джулиане, которая активно жестикулирует, рассказывая какую-то, без сомнений, захватывающую историю.

– Они любят его, – говорю я Мише. – А меня принимают, потому что думают, что я с ним.

– Ты ведь понимаешь, что он сделал сегодня утром? – спрашивает он.

Я хмуро смотрю на него:

– Что ты имеешь в виду?

– Когда король теней – и не обманывайся, для них он король – опускается на колени перед своей партнершей и омывает ей ноги, это очень серьезный знак. Он заявляет, что ты достойна того, чтобы служить тебе, и если он преклоняет перед тобой колени, то должны и они.

Я качаю головой:

– Это всего лишь ритуал. Он ничего не значил.

– Это ритуал. Тот, который значит для этих людей все. Если бы тебя здесь не было, он бы не встал на колени перед другой женщиной. Он решил показать свое почтение к тебе и продемонстрировал этим людям, что ты ценна и с этого момента заслуживаешь уважения.

Меня начинает тошнить.

– Зачем ему это делать?

Миша фыркает.

– Я могу назвать несколько причин, хотя, возможно, тебе стоит поговорить об этом с Финном. Но они все равно оказали бы тебе уважение. Ты убила Мордеуса. Ты – причина, по которой разрушилось проклятие.

Как будто мне нужно об этом напоминать.

– И по которой разрушен их трон.

Он подталкивает меня локтем в бок.

– Перестань думать об этом. Мы же на празднике. – Он берет бокал игристого розового вина у проходящего мимо слуги и протягивает его мне: – Выпей.

Я хмурюсь. Когда я в прошлый раз пила волшебное вино на вечеринке, я оказалась под действием наркотиков и в душе с Финном.