Эти ведьмы не горят

Я замираю. Неужели она… Нет, не может быть. Джемма сказала бы, появись у них в студии девчонка-квир. Но Морган снова лукаво смотрит на меня. Значит, она…

Флиртует?

Со мной?

Боже, что делать?

Я испуганно кошусь на Джемму. К счастью, она все замечает и коротко кивает мне.

– Девчонки, давайте танцевать! – Она утаскивает Морган и невысокую танцовщицу в гостиную.

У самой двери Морган оборачивается – грациозно, как настоящая балерина.

– Ханна, пойдем с нами! – Голос у Морган веселый, полный надежды, гласные звучат на среднезападный манер, и почему-то внутри у меня все плавится.

Я качаю головой, но улыбку сдержать не могу.

– Вы без меня потанцуйте. Встретимся чуть позже.

Девчонки уходят, и я прижимаю к лицу бутылку с холодной водой.

За спиной раздаются нарочито медленные аплодисменты.

– Да, неловко получилось.

Оборачиваюсь: у задней стены стоит Вероника в платье с декольте и в туфлях на каблуках-рюмочках.

– Отличное напоминание того, почему ты всегда будешь одна.

– Не веди себя как дитя! – Направляюсь к своей бывшей, надеясь, что лицо не горит так, как мне кажется. Почему в присутствии Вероники я вечно чувствую себя одетой слишком просто? Как она мне это внушает? – Принесла?

Вероника отлепляется от стены и кладет руку себе на бедро.

– Еще спроси: «Дурь принесла?» Я тебе не дилер.

– Ты понимаешь, о чем речь. – Тащу Веронику в угол, подальше от потока гостей. Она на каблуках, поэтому приходится запрокидывать голову, чтобы встретить ее взгляд. – Ты раздобыла материнские самоцветы?

В глазах Вероники мелькают какие-то эмоции.

– Кто та девушка?

– А что? Ты ревнуешь?

– К ней? Я тебя умоляю! – Вероника изучает свои ногти. После недавнего инцидента в лесу у нее свежий маникюр. – Зачем мне ревновать к худосочной рыжухе?

«Рыжуха» она произносит так, словно это недостаток, зато я к рыжим дышу неровно, в чем Веронике, конечно, теперь не признаюсь.

– Ты принесла самоцветы своей матери или нет?

Из сумочки Вероника достает серебряную цепочку с двумя камнями-подвесками.

– Хризоколла вызывает на откровенность, – поясняет она, расстегивая цепочку. – А розовый кварц сделает тебя неотразимой. – Вероника тянется, чтобы надеть цепочку на мою шею, но я отстраняюсь.

– Спасибо, но я прекрасно справлюсь сама. – Забираю цепочку и надеваю украшение. – И розовый кварц не сделает меня неотразимой. Он просто развяжет языки собеседникам. Вызовет у них эмпатию и доверие. – Я сжимаю камни: их энергия так и пульсирует. – Ты их уже активировала?

– Да, они готовы к применению. – Вероника открывает банку с пивом и делает большой глоток. – Не стоит благодарности, Ханна.

– Ага, спасибо! – Взвешиваю самоцветы на ладони. Пусть все получится!

– Мне-то пофиг. Я по-прежнему считаю, что идея дурацкая. – Вероника делает еще глоток. – Я видела Эвана возле кострища. Давай, гоняйся за Кровавыми Ведьмами, а я лучше Саванну разыщу.

– Ты допросишь ее? У тебя другие самоцветы найдутся?

Вероника обжигает меня взглядом.

– Саванна не ведьма. Да и будь она ведьмой, я и без магии у нее секреты выкачала бы. Люди обожают со мной откровенничать.

Слова Вероники уязвляют, но она растворяется в толпе прежде, чем остроумный ответ срывается у меня с языка. В итоге я оставляю остроумие при себе и выбираюсь во двор. Стоит приблизиться к костерку, я оказываюсь в центре внимания. Гости широко мне улыбаются, встают на пути, чтобы поздороваться. Время я теряю, зато убеждаюсь, что самоцветы действуют.

Когда мимо проходит Эван, я ухитряюсь вырваться из растущей толпы.

– Эван, подожди! – Бросаюсь следом за ним, стиснув самоцветы на цепочке в кулаке – пусть их энергия настигнет парня! – Надо поговорить!

Либо дело в силе розового кварца, либо Эван не трепетный гот, хотя и корчит его перед всеми, потому что он останавливается. Оборачивается. Устало на меня смотрит.

– Что тебе, Ханна?

Я чувствую, как теплеют камни. Проходящие мимо гости машут мне рукой, что раздражает Эвана. Я тоже нервничаю. Не исключено, что Вэлк – Кровавый Ведьмак, и в таком случае он способен мне навредить. Быстрее, чем я наложу защитный наговор. Но если он не успокоится, расспрашивать парня бесполезно.

– Может, поищем местечко потише?

Эван смотрит с подозрением, но позволяет увести себя в дальний конец участка Эбботтов. Здесь, по крайней мере, нам не помешают.

– В чем дело? – спрашивает он: я не спешу с расспросами. – Снова собираешься кошмарить меня из-за покупок в «Котле»?

– Нет, не собираюсь. – Сжимаю висящие на цепочке камни, надеясь, что розовый кварц развяжет Эвану язык. – Но раз уж ты поднял эту тему, давай поговорим. Я знаю, что именно ты убил енота в лесу.

– Я не уби… – начинает Эван, но осекается: хризоколла жжет мою ладонь, изгоняя ложь. Вэлк опять пытается возразить, но слова застревают у него в горле. Наконец он сдается. – Как ты узнала?

– Имей в виду, уверенности у меня не было. Но серьезное подозрение было, – бездумно выдаю я. Нет! Нет! В ужасе выпускаю камни из ладони. Из меня правду они вытягивать не должны. Самоцветы не так действуют. Как же они?..