Эти ведьмы не горят

Воздух в салоне охлаждается до такой степени, что я вижу пар своего дыхания: верный признак того, что мама бесится. Но теперь, по крайней мере, ясно, что родители меня слышат. И я не призрак, поселившийся в их автомобиле. После пассивно-агрессивного «спасибо», брошенного мамой молодому полицейскому в участке, предки не проронили ни слова и вообще перестали реагировать на мое присутствие. Лучше бы они кричали: молчание пугает сильнее. Я ожидала нравственных проповедей на повышенных тонах, а не жуткой «для нас – ты мертва» тишины.

Отец сворачивает на нашу подъездную аллею и глушит мотор. Я готова к шумному нагоняю, но не слышу ни слова. Мы втроем сидим неподвижно, как статуи, каждая секунда кажется длиннее предыдущей. Наконец статуя-мама оживает – отстегивает ремень безопасности и выходит из салона.

Свет фар тускнеет, затем гаснет.

– Папа…

– С матерью поговори. – Он вздыхает и торопится за ожившей статуей-мамой.

Я со стоном откидываюсь на подголовник сиденья. Приближается гроза, в этом нет ни малейших сомнений. Жизненный опыт подсказывает, что избегать лобового столкновения с матерью себе дороже, поэтому я отстегиваю ремень и вслед за родителями плетусь в дом. Вспыхивает свет лампочки, и я иду на кухню, где мама наполняет вином исключительно большой бокал.

– Пожалуйста, скажите что-нибудь! – Я топчусь в проеме, отделяющем кухню от остальной части дома. – Извините меня…

Мать делает глоток вина и вытирает губы тыльной стороной ладони. Ярость отпечаталась на ее лице морщинами, глубокими заломами, отмечающими все доставленные мной огорчения.

– За что именно ты извиняешься? За то, что устроила пожар и разгуливала по горящему дому, однозначно используя магию, чтобы не задохнуться в дыму? За то, что согласилась побеседовать с детективом, не удосужившись поставить в известность родителей? – Мать делает еще один изрядный глоток. – Каким местом ты думала?!

– Говоря по справедливости, у меня есть свидетели, которые подтвердят, что пожар устроила не я. И я почти уверена, что говорила детективу не начинать допрос без вас.

Папа хмурится и скрещивает руки на груди.

– Дело не в этом.

– Дело в том, что мы убедительно советовали тебе не создавать новых проблем, – вмешивается мама. – Леди Ариана просила не использовать магическую силу прилюдно. Однако, судя по тому, что огонь «вдруг» погас до приезда пожарных, ты не послушалась.

– Что мне было делать? Смотреть, как дом сгорает дотла?

– Да, – говорит мать.

– Нет, – одновременно с ней выпаливает отец, нарываясь на мамин фирменный свирепый взгляд.

Стушевавшись, он прислоняется к разделочному столику.

– Мы знаем, что ты девочка неплохая. Давай начистоту, Ханна. Что случилось сегодня вечером?

– Даже не знаю, с чего начать. – Смотрю на маму, но она лишь допивает вино из бокала и опять берет бутылку. – Джемма пригласила меня на вечеринку. Я решила, что развлечься не помешает, и пошла. – «Чтобы разобраться с Эваном». К счастью, правда у меня с языка не срывается. – Когда начался пожар, я болтала с той новенькой. Потом вывела ее на улицу и вернулась в дом.

Мать щиплет себя за переносицу.

– Зачем ты это сделала?

– На втором этаже застрял Бентон. Я не могла его бросить.

– Ханна! – в изнеможении выдыхает папа. Но что ему остается? Орать на меня за то, что не дала человеку сгореть заживо? – Супергероем быть не обязательно.

– Я и не играла в супергероя! Просто не хотелось, чтобы Бентон погиб.

Мать внимательно на меня смотрит, а скользнув взглядом по моей шее, прищуривается и поджимает губы.

– Что это?

– В смысле? – уточняю я, но рука-предательница уже тянется к самоцветам.

– Ханна Мари Уолш, если это заговоренные камни, ей-богу, я… – Мама подходит ближе и буквально срывает с меня самоцветы. Она обматывает цепочкой ладонь, и камешки начинают сиять. – Попробуем снова? Зачем ты туда пошла?

Тепло наполняет мне грудь, причем гораздо сильнее и интенсивнее того пассивного ощущения, которое я испытала на вечернике. На вопрос я отвечаю с удовольствием.

– Чтобы расспросить Эвана!

Но едва слова срываются с языка, спокойствия как не бывало. Меня прошибает холодный пот.

«Что я натворила?!»

Если в заговоре Вероники была хоть капля подобной силы, которая присуща маме, Эван наверняка почувствовал, что к нему в душу залезли без спросу, а Морган… Боже, да я куда сволочнее Нолана, раз взбаламутила ей чувства. Я и не нравлюсь ей по-настоящему. Даже если при встрече у нее появилась капля интереса, на большее бедняжку спровоцировали самоцветы.

Мне аж дурно становится.

Мама сжимает камни в кулаке.

– С какой именно целью ты расспрашивала регуляра с помощью магии?

Крошечная часть сознания сопротивляется, но соблазн выложить все слишком велик. Я рассказываю о приходах Эвана в «Котел» и перед костром, и в тот день, когда увидела кровавые руны. Сообщаю, как мы с Вероникой занимались скраингом. Как мы считали Эвана Кровавым Ведьмаком.