Эти Золотые мальчики

Что ж, если он настолько взбешен, что мчится сюда, нарушая правила, то мое окно спасения только что закрылось еще на чуть-чуть.

Я выдвигаю ящик стола, все еще надеясь, что наткнусь на специфическую кредитную карту. Черную, без лимита. Ту, которую отец вынимает только тогда, когда реально все просрал, настолько, что единственное средство искупить вину – купить маме что-нибудь достаточно дорогое, чтобы она перестала рыдать.

Печально то, что обычно это происходит не реже трех-четырех раз в год. Вот такой он мудак.

Я не стану использовать карту для покупки бриллиантов или оплаты какого-нибудь экзотического отпуска. У моего «транжирства» под капотом двигатель LS6 454.

– Барахло. Мусор. Дерьмо.

Просмотр целой стопки нераспечатанных конвертов только замедляет меня. Я отодвигаю их в сторону и все равно ничего не нахожу.

– А, к черту. Вернусь, как спать лягут.

– Вовремя, блин, – Стерлинг едва успевает произнести эти слова, и я уже слышу, как он улепетывает по мраморному полу прочь. Почти уверен, он уже добрался до лифта, ждет, чтобы спуститься на этаж ниже, туда, где живем мы с парнями.

– Когда, мать твою, ты успел стать таким слабаком? – кричу я, зная, что к этому моменту он, вероятно, слишком далеко, чтобы услышать меня.

Давненько я не видел его таким взвинченным. Каждый год вся команда отказывается от травки с июля до конца нашего футбольного сезона. Только вот Стерлинг воспринимает это несколько иначе, чем остальные. В то время как мы наслаждаемся этим дерьмом, ему, черт возьми, оно практически необходимо, чтобы функционировать. У чувака нервы натянуты крепче гитарных струн, и единственное, что хоть как-то компенсирует это, – частый секс.

К счастью для него, найти свободную задницу не так уж сложно.

Я почти у двери, на свободе, но останавливаюсь, и подошвы кроссовок скрипят, соприкасаясь с плиткой. Возвращение назад – это, пожалуй, самое глупое, что можно сделать, но… У меня появилась идея, где может быть карточка.

– Дерьмо.

Я бросаю взгляд на дальнюю стену. Отвратительная картина маслом в золотой раме, висящая прямо над камином, – нечто большее, чем произведение искусства. За ней скрывается сейф. Отец понятия не имеет, что я знаю код с тех пор, как мне стукнуло десять. Один из его многочисленных секретов, которые я храню на протяжении многих лет.

Только вот этот секрет реально может мне помочь, что в новинку.

Я бросаю взгляд в сторону свободы, а затем снова оборачиваюсь к тайне за холстом.

– Проклятье, – бормочу я.

Проскочив по комнате со скоростью света, я уже поворачиваю картину на скрытых петлях. Из-под нее на меня смотрит множество светящихся зеленых цифр. Я набираю заветные шесть, навсегда запечатленные в моей памяти. Кнопки издают звуковой сигнал при каждом прикосновении, и гребаное беспокойство Стерлинга теперь овладевает и мной.

Я нажимаю последнюю цифру и… успех. На какую-то сумасшедшую секунду я кажусь самому себе агентом 007, но потом вспоминаю о том, что часики тикают. Заглядываю внутрь маленького железного ящика и провожу инвентаризацию.

Серебристая флешка.

Один из нескольких пистолетов, которыми он владеет. Коробка с патронами.

Карточка, за которой я пришел, и… сотовый телефон.

Хочу полностью проигнорировать все, кроме карточки, но все равно теряю концентрацию, сосредотачиваясь на темном экране в задней части сейфа.

Наверняка существует совершенно разумное, невинное объяснение тому, почему мой отец – уважаемый застройщик в Сайпресс-Пойнт и за его пределами – хранит здесь этот телефон. Однако, чтобы поверить в это, мне пришлось бы притвориться, будто я не знаю человека под маской.

Он холодный манипулятор, дерьмовый отец и муж-изменник – триединство сволочизма.

Искушение слишком велико. Телефон оказывается в моих руках прежде, чем я успеваю себя отговорить. Быстро оглянувшись через плечо, включаю его. Пятнадцать или двадцать секунд, которые требуются, чтобы устройство заработало, кажутся часами. Когда телефон, наконец, оживает, мне предлагается ввести код доступа. Он может быть каким угодно, но мне не приходится пробовать больше одного раза. Код – те же шесть цифр, что и на сейфе, и на лифте, что обеспечивает доступ в пентхаус.

День рождения моей матери.

Вина сыграла свою роль, без сомнений.

Приложений не так много, а это означает, что вряд ли он часто ими пользуется. Я начинаю с кажущейся фиктивной учетной записи электронной почты, привязанной к телефону. Никаких писем. Двигаюсь дальше. Следующее логичное место для поиска – сообщения и журнал вызовов. Все, что могло там быть, скорее всего, стерто. После перехожу к галерее и сразу же недоумеваю.

В другой реальности я был бы шокирован, обнаружив у отца фотки какой-нибудь полуголой цыпочки, но в этой – я не верю, что он непогрешим. Женщины – его слабость. На данный момент это даже не секрет. Но кое-что реально выбивает из меня дух: я увеличиваю изображение и отчетливо вижу ее лицо.

Я знаю эту девушку на фото.

То есть, мы так и не встретились лично, но… лицо я не забыл.