Этичный убийца

— Физически это довольно тяжело, — заметил я.

— Ах ты мелкий кусок дерьма, — вмешался Скотт.

Он ткнул меня пальцем в живот не то чтобы очень сильно, но все же больно.

Ронни Нил залепил Скотту затрещину:

— Ты, хрен жирный, я тебя просил его бить?

— Да я просто ткнул его чуть-чуть! — с вызовом ответил Скотт.

— Знафит, нефиг пфофто его тсыкать! Нефиг вообфе никого тсыкать, пока я тебе не сказал! Ты, дырка вонючая!

Он снова обернулся ко мне.

— Думаешь, Бобби такой великий? Да он тут дерьма не стоит! Да он тут хрена ломаного не стоит! И ни хрена ни о чем не знает. А вот Игрок доверяет нам. Понял ты, козел? А не тебе и не Бобби! Так что хватит прятаться у него под юбкой — тоже мне, нашел себе мамочку.

— Да Бобби — просто задница долбаная, — заявил Скотт. — Он все лучшие кварталы отдает лохам вроде тебя.

— Лохам ффоде тсебя, — передразнил Ронни Нил.

— Знаете, ребята, у меня возникает такое ощущение, что в этой беседе я — третий лишний, — сказал я. — Поэтому полагаю, что, как человек вежливый, я должен откланяться.

— А я полагаю, что, как человек вежливый, ты должен заткнуться.

— Забавно, — заметил я, — насколько сильно различаются в разных культурах представления о вежливости.

— Думаешь, умный самый? Небось опять продулся сегодня?

С этими словами Ронни Нил протянул трубку Скотту, который мгновение недоуменно смотрел на его протянутую руку, пытаясь сообразить, как заставить меня не двигаться с места, при этом меня не касаясь. Изучив диспозицию, Скотт отпустил меня и неверной походкой передвинулся так, чтобы отрезать мне путь к отступлению.

— А вот и не продулся, — ответил я. — И вообще это не твое дело.

— Когда уснешь сегодня, мы тебя отымеем по первое число, — сказал Скотт.

Я и прежде слыхал от них эту угрозу, но до сих пор она угрозой и оставалась: рисковать работой они не хотели — они хотели лишь напугать меня. И это им удалось. Ведь то, что они до сих пор не реализовали свою угрозу, вовсе не значит, что они не сделают этого и впредь, а они, без сомнения, были на это способны. У таких ребят, как Ронни Нил и Скотт, просто нет будущего — по крайней мере такого, о котором можно мечтать или к которому можно стремиться. Для меня окончание школы значило, что самое худшее уже осталось позади; для Ронни Нила и Скотта то же самое событие, напротив, значило, что позади осталось все самое лучшее. И разумеется, они были способны на какой-нибудь страшный, непоправимый поступок. Они могли бы даже совершить его просто так, в порядке развлечения, и загреметь в тюрьму. Моя твердая решимость не проявить перед ними слабости духа начинала колебаться. В тот день мне пришлось повидать слишком многое, и теперь я чувствовал, как слезы подступают к моему горлу. Нужно было срочно что-то сделать, положить этому конец.

— Послушайте, ребята, вы вообще понимаете, что делаете?

Мы обернулись как по команде. Самин Лал в гневе выбежал из своей конторы, сжимая в руке нечто напоминающее по форме весло. Приглядевшись, я понял, что это крикетная бита. Хозяин мотеля был человек сорока с лишним лет, худой, высокий, с густой черной шевелюрой, четко очерченными скулами, аккуратными усиками и маленькими пронзительными глазами. Мы не раз останавливались в его мотеле, так что кое-кого из нас он уже помнил, а о тех, кого помнил, успел составить собственное мнение. Например, меня они с женой приметили потому, что я им дружески махал рукой при встрече, желал доброго утра, а приходя вечером с работы, приветливо кивал. Они даже откуда-то знали, как меня зовут. И вот оказалось, что они даже понимают, что Ронни Нил и Скотт для меня не самая приятная компания.

— Тут, кажется, пахнет чем-то запрещенным, — сказал Самин. — Давайте-ка, ребята, убирайтесь отсюда.

— О, Самин, привет, как дела? Я тоже чувствую этот запах, — ответил Ронни Нил. — По-моему, Лем здесь ганжу курил. Думаю, надо позвонить в полицию — пусть его заберут.

Эта шутка показалась мне не слишком удачной, особенно принимая во внимание все обстоятельства того вечера. К счастью, Самин тоже был не лыком шит.

— По-моему, ты говоришь неправду. Послушай, это мой мотель, и я велел тебе убираться. Уходи, или я пожалуюсь твоему боссу.

— На твоем месте я бы этого не делал. Мне бы очень не хотелось, чтобы такой замечательный мотель сгорел дотла. Сечешь?

— Он о поджоге, — объяснил я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее.

Теперь, когда мой нежданный спаситель был рядом, это оказалось проще.

— Я ничего подобного не говорил, — возразил Ронни Нил, — но когда от этого места останутся одни головешки, имей в виду — я ничего подобного не говорил.

— Не смей мне угрожать, — сказал Самин. — Вы оба — очень плохие мальчишки. А теперь убирайтесь, еще раз говорю.

— Ну, ладно-ладно… — Ронни Нил схватил меня за руку и потащил за собой. — Пошли!

Самин приподнял свою крикетную биту всего лишь на пару дюймов, но сразу же стало ясно, что это не пустая угроза и что он понимает гораздо больше, чем можно было бы предположить по его скромному виду.

— Его оставьте, а сами убирайтесь!