Этичный убийца

Так вот в чем дело! Вот почему он приперся сюда. От панического страха у меня аж уши заложило. Значит, меня застукали. Но на чем, собственно? Я попытался убедить себя, что волноваться мне не стоит. Теперь я знаю, в чем дело, а значит, ситуация под контролем и я вполне могу ее разрулить. Возможно. Хотя, с другой стороны, на меня наезжает парень, который привык решать свои проблемы с помощью пистолета, а это вряд ли хороший знак.

Выбора у меня не было. Эти слова сами сорвались с моего языка, поспешно и бессмысленно. Убийца не произвел пока ни одного угрожающего жеста, но я просто обязан был учитывать, что, возможно, от того, что я скажу, зависит моя жизнь.

— Я случайно отдал своему боссу их заявку на кредит.

И я рассказал обо всем: о том, как Бобби хотел возвратиться во что бы то ни стало, а мои возражения и слушать не желал. Выслушав объяснения, убийца задумался лишь на пару секунд.

— Ну ладно, — сказал он. — Но надеюсь, твой босс ничего странного не заметил?

Я покачал головой:

— Он сперва позвонил в дверь, потом постучал, а потом мы с ним вернулись в машину и уехали.

— Просто, видишь ли, это выглядело несколько странно, — сказал убийца. — Да, оттуда, где я стоял, это выглядело странно.

— Да я понимаю, но ничего не мог поделать.

— Но думаю, ничего страшного не случилось, так ведь? — И он слегка похлопал меня по плечу. — И у меня был повод познакомиться с этой милой девушкой. — Он склонился поближе. — По-моему, ты ей нравишься, — сообщил он театральным шепотом.

— Правда? А что она сказала? — И тут я осознал всю нелепость своего вопроса и вообще этой беседы и вспыхнул до корней волос.

— Она сказала, что считает тебя очень умным. И, несмотря на твою робость, она совершенно права.

— Не мог бы ты вернуть мне мое водительское удостоверение?

Мне хотелось расспросить убийцу поподробнее, выпытать у него все детали разговора: что именно сказала Читра и как она это сказала, почему вообще зашел разговор обо мне, что она при этом делала и с каким выражением лица. Я уже готов был начать допрос, но вспомнил, что передо мной вовсе не друг, не тот человек, с которым можно поговорить о девушке. К тому же убийца слишком подозрительно меня расхваливал; можно было подумать, что он — гей, так что вдруг захотелось перевести разговор на другую тему. Убийца только плечами пожал.

— Ну ладно. — Он запустил руку в карман и вынул оттуда мои права. — Но я все равно запомнил твое имя и адрес. Так что учти: будешь рыпаться — найду тебя без проблем. Хотя не думаю, сложностей у нас с тобой не будет. И к тому же, черт возьми, одно дело подставить человека под обвинение в убийстве и совсем другое — заставить его торчать в очереди в Управлении автомобильным транспортом.

— Да уж, человек с устоявшейся системой ценностей так не поступит. — И я положил документ себе в карман.

Как ни странно, меня это успокоило: убийца вел себя относительно разумно — значит, возможно, мне не о чем беспокоиться. Хотя не верилось. То, что он не каждую секунду своей жизни проявляет кровожадность, вовсе не отменяет содеянного им убийства, а значит, и причин для беспокойства.

Я уже совсем было собрался сказать что-нибудь такое, чтобы его спровадить, как вдруг в моем сознании отчетливо всплыла одна деталь, словно его озарила фотовспышка: когда мы были там, в том страшном месте, мы все за собой убрали, но кое-что все-таки упустили.

— Вот дерьмо! — прошептал я.

Убийца приподнял бровь.

— Что такое?

— Чековая книжка! — Слова эти с хрипом вырвались из моего горла, как вороний крик. — Карен мне выписала на книги чек.

И в чековой книжке остался корешок с распиской. А в тех кварталах работал только я. Копы сразу же сообразят, кто это был.

— Да, дерьмо. — Убийца покачал головой. — А раньше ты не мог об этом подумать?

— Да нет, я, знаешь ли, как-то не был к этому готов, — взвизгнул я, — ведь я же не профессионал! А то непременно бы составил список всего, что нужно сделать.

— Да, ты прав. Прав. — Мгновение он стоял неподвижно, словно переваривая новую информацию. — Ладно, Лемюэл, надо возвращаться.

— Что? Нет, так не пойдет!

— А что делать? Придется. Потому что иначе, друг мой, ты загремишь за решетку.

— Я не хочу туда возвращаться, — пробормотал я. — Я просто не могу этого сделать.

— Хочешь, чтобы я отправился туда один? Спасать твою шкуру? Вряд ли это справедливо.

Я хотел возразить, что, для начала, это не я кокнул Ублюдка и Карен, но я представил себе, как произношу эти слова, и тут же понял, что прозвучат они смешно и нелепо. К тому же убийцам хамить не принято.

Он взглянул на меня, вскинул голову движением, каким это делает обычно олень в зоопарке молодняка [Зоопарк молодняка (petting zoo) — в США зоопарк с животными, которых можно потрогать и покормить], и спросил:

— Я надеюсь, Лемюэл, ты меня не боишься?

Этот вопрос мог бы прозвучать странно или даже угрожающе, но было в нем что-то трогательное: убийца не хотел, чтобы я его боялся.

— Да как тебе сказать… — неуверенно начал я, сам не зная, как ему отвечать.