Этика

Поскольку человек определяется к какому-либо действию тем, что он имеет неполные идеи, постольку (по пол. 1 части 3) он страдает, т. е. (по опр. 1 и 2 части 3) делает нечто такое, что не может быть представлено посредством одной только его сущности, т. е. (по опр. 8 этой части), что не следует из его добродетели (нравственной силы). Но поскольку он определяется к какому-нибудь действию тем, что он понимает, постольку (по тому же пол. 1 части 3) он действует, т. е. (по опр. 2 части 3) делает нечто такое, что может быть представлено только посредством одной его сущности, или (по опр. 8 этой части) что вполне вытекает из его добродетели, – что и требовалось доказать.

ПОЛОЖЕНИЕ XXIV

Действовать вполне по добродетели значит в нас не что иное, как действовать по руководству разума, жить, сохранять свое существование (эти три акта означают одно и то же) на основании искания своей собственной пользы.

Доказательство

Действовать вполне по добродетели – значит (по опр. 8 этой части) действовать по законам собственной природы. Но мы действуем лишь постольку, поскольку понимаем (по пол. 3 части 3). Следовательно, действовать по добродетели значит не что иное в нас, как действовать по руководству разума, жить и сохранять свое существование, и притом (по короля, пол. 22 этой части) на основании искания своей пользы, – что и требовалось доказать.

ПОЛОЖЕНИЕ XXV

Никто не стремится сохранять свое существование ради другой вещи.

Доказательство

Стремление, по которому каждая вещь стремится сохранить свое существование, определяется только сущностью самой вещи (по пол. 7 части 3), и только из того, что дана эта сущность, а не из необходимости другой вещи необходимо следует (по пол. 6 части 3), чтобы каждый стремился сохранять свое существование. Кроме того, это положение следует из короллария пол. 22 этой части. Ибо если бы человек стремился сохранять свое существование ради другой вещи, то эта вещь была бы первым основанием добродетели (как ясно само собой), что (по вышеуказанному короля.) абсурдно. Итак, никто не стремится, и проч., – что и требовалось доказать.

ПОЛОЖЕНИЕ XXVI

Все то, к чему мы стремимся по разуму; есть не что иное, как понимание; и душа, поскольку она пользуется разумом, ничего не считает для себя полезным, кроме того, что ведет к пониманию.

Доказательство

Стремление сохранять себя есть не что иное, как сама сущность вещи (по пол. 7 части 3), которая, поскольку существует как таковая, представляется в уме имеющей силу сохранять свое существование и делать то, что необходимо вытекает из данной ее природы. См. опред. позыва в схол. пол. 9 части 3. Но сущность разума есть не что иное, как наша душа, поскольку она понимает ясно и отчетливо. См. опред. его во 2 схол. пол. 40 части 2. Итак (по пол. 40 части 2), все то, к чему мы стремимся по разуму, есть не что иное, как понимание. Затем, так как это стремление души, по которому душа, поскольку она рассуждает, стремится сохранить свое существование, есть не что иное, как понимание (по первой части этого пол.), то из этого следует, что это стремление к пониманию (по короля, пол. 22 этой части) есть первое и единственное основание добродетели, и что мы стремимся понимать вещи не для какой-нибудь цели (по пол. 25), но, напротив, душа, поскольку она рассуждает, может представлять добром для себя только то, что ведет к пониманию (по опр. 1 этой части), – что и требовалось доказать.

ПОЛОЖЕНИЕ XXVII

Ни о чем другом мы не знаем наверняка, что оно добро или зло, как только о том, что действительно ведет нас к пониманию, или что может препятствовать пониманию.

Доказательство