Этика. Мудрость – самая точная из наук

Что касается утверждения, что человек, благодаря практичности, нисколько не становится способнее к совершению прекрасных и справедливых дел, то нам следует начать несколько издалека, исходя из следующего принципа: иногда мы про некоторых говорим, что они поступают справедливо, не будучи справедливыми, как, например, про тех, которые выполняют положенное законами, поступая так против воли, или по неведению, или по какой-либо иной причине, а не ради самого [справедливого] действия (хотя ведь они поступают, как следует и как нужно поступить хорошему человеку); точно так же может, как кажется, случиться, что кто-либо поступит хорошо в силу того, что он от природы таков, то есть он поступает как бы с намерением и ради того, что осуществляется действием. Но добродетель делает намерение правильным, а все то, что необходимо для осуществления намерения, это все зависит уже не от добродетели, а от другой силы. Но об этом следует яснее высказаться.

Есть в душе известная сила, называемая изобретательностью (δεινότης); она состоит в том, что человек благодаря ей может найти и добыть подходящие средства для известной цели. Если цель хороша, то эта сила похвальна; если же цель дурна, то это способность, готовая на все. Поэтому-то людей практичных называют опасными и способными на все. Хотя практичность и не есть изобретательность, но она невозможна без последней. Это приобретенное свойство возникает в душе не без добродетели, как это было сказано и само по себе ясно. Умозаключения, содержащие в себе принцип действий, образуются следующим образом: «Ввиду того, что цель и благо таковы, следует предпринять то и то». Для примера можно взять любое умозаключение. Но это лишь для хорошего человека так, – ибо испорченность отвлекает человека, заставляет его ошибаться насчет принципов деятельности, так что ясно: нельзя быть практичным, не будучи нравственным.

Вновь обратимся к добродетели, ибо ведь добродетель приблизительно так же относится к практичности, как эта последняя – к изобретательности. Это не то же самое, но сродное нечто; отношение такое же, как прирожденной добродетели к совершенной. Ведь каждая добродетель всем в известном смысле кажется прирожденной. Бывают же от рождения и справедливые, и умеренные, и мужественные, и тому подобные люди; тем не менее мы ищем более совершенного блага и желаем, чтобы люди овладели иным способом той же добродетелью. Дети и животные также обладают прирожденными качествами, но без разумения эти качества кажутся вредными. Настолько, кажется, дело очевидно, что, подобно тому как сильному телу, сильно движущемуся, легко подвергнуться сильному падению, именно вследствие слепого движения, – то же самое возможно и здесь [в сфере духовной]. Если же присоединится разум, то деятельность выйдет иною, и душевное качество, будучи тем же самым, лишь в этом случае является совершенным. Подобно тому как рассудочная деятельность имеет два вида – изобретательность и практичность, точно так же и в этической области два вида – прирожденная добродетель и совершенная, – при этом совершенная добродетель не может возникнуть без практичности. Поэтому-то иные и утверждают, что все добродетели суть виды практичности, и Сократ в своем исследовании частью утверждал верное, частью ошибался.