Этика Преображенного Эроса

На это приходится ответить весьма парадоксально: нет, как раз такую зависимость, в силу Декартова сомнения, можно отрицать, как ее отрицали индусы; отрицать, превращая вещи, людей, вселенную — в потенциальную иллюзию, в сновидение, в «феномены». Все это сомнительно, только одно Я — несомненно. Все это феномены («лишь явления») — только одно ego есть нумен; оно не допускает «феноменологической редукции» в применении к себе самому: пред всеми явлениями, стоящими в его поле зрения, оно, это ego *, сохраняет преимущество онтологической достоверности, преимущество идеально–реального бытия, которого феномены не имеют. Я как бы свободно витает над всею сферою «явлений», т. е. объектов, природных вещей; Я никогда не есть res inter rebus, как утверждал Спиноза. Я есть «дух», а дух возвышается над всякою природою, телесною и душевною, возвышается над всеми явлениями внешнего и внутреннего опыта **. В этом преимущество, и исключительность, и единственность Я. С величайшим и непревзойденным мастерством индусы умели демонстрировать абсолютность Я, его отрешение и освобождение (absolvere, absolutum) от мира, вселенной; от всего, что остается далеко внизу, как явления, при восхождении Я на вершину духа, при осознании им своего царственного преимущества. В этом и состоит мировая мистическая и философская миссия Упанишад. Только вслед за ними Шопенгауэр мог сказать: мир есть мое представление; а если «мое», то, значит, мир принадлежит мне, а не я принадлежу миру. Зависимость от вселенной преодолевается превращением вселенной в явление. Феномен зависит от нумена ¹⁴, но не наоборот. Феномен есть всегда phenomenon fundatum ¹⁵, т. е. нечто зависимое, обоснованное в другом. Но Я обладает независимостью уже в силу своей нуменальной идеально–реальной природы.

Кроме такого онтологического преимущества и независимости Я, существует еще преимущество и независимость аксиологическая. Это нетрудно вскрыть еще у Декарта. Достоверность есть для него первая и основная ценность. Несомненное ценнее

* «Обозревающий поле», по выражению Упанишад.

** Ср. о духе H. A Бердяев. Философия свободного духа; и Мах Scheler. Die Stellung des Menschen im Kosmos.

118

сомнительного. Как носитель и критерий достоверности, Я ценнее всей вселенной. Но особенно ясно это выступает у индусов: «феноменологическая редукция» применяется у них прежде всего для обесценивания мира, для отрешения и освобождения Я от всего этого неценного; она есть демонстрация абсолютной аксиологической независимости атмана от мира, от майи. Абсолютная ценность атмана–брахмана * по сравнению со вселенной есть религиозная истина («какая польза человеку, аще весь мир приобрящет, душу же свою отщепит?» ¹⁶).

Таким образом, мы получаем результат, противоположный Шлейермахеру: вместо «чувства зависимости» — усмотрение независимости Я. Я, в своей духовной сущности и глубине, не зависит от природы, от универсума. От универсума, от вещей зависит, конечно, мое тело, даже моя душа; но все это не есть

подлинное, глубинное, духовное Я (все это лишь «мое», мне, т. е. подлинному Я «принадлежащее»).

O? est dons ce moi, s'il n'est ni dans le coprs ni dans l'?me? (Паскаль).¹⁷

Я сам, «обозревающий поле» явлений, обозревающий весь мир, представляю собою таинственное существо иного изменения, существо «не от мира сего».

6. ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКАЯ РЕДУКЦИЯ У ДЕКАРТА

ИВ ФИЛОСОФИИ ВООБЩЕ

Декарт, установивший аксиому религиозной зависимости, вместе с тем утверждал натуралистическую независимость Я; он сте с тем утверждал ее в силу феноменологической редукции:

Je suis ind?pendant du monde sensible et de la nature par cette ? op?ration de r?duction: je suis «sup?rieur» ? tout cela, c'est eux qui d?pendent de moi. Ils sont entra?n?s dans le cercle de ma conscience (Disc. IV. Med. III) ¹⁸.

Не подлежит никакому сомнению, что Декарт дал феноменологическую редукцию, cette op?ration de r?duction, которая лежит в основе современной феноменологии. Гуссерль прямо это высказал. Его великая заслуга состоит в том, что он показал смысл декартовского cogito ¹⁹ и doute universelle ²⁰, чего, к сожалению, не может сделать современная французская философия. И смысл этот состоит в cette op?ration de r?duction.

В приведенных словах Декарта, как в фокусе, сосредоточены лучи всей мировой философии: в них отзвуки Упанишад, в них Платон и Плотин, в них весь немецкий идеализм — Кант, Фихте, Шеллинг, Шопенгауэр, в них имманентная школа, неокантианство и, наконец, — современная феноменология. И это потому, что феноменологическая редукция есть фокус философии. Пусть для непосвященных она остается навсегда ненужным «философским фокусом»; для посвященных, для истинных философов она есть

На христианском языке: души (точнее, духа) — и Бога.

119