Этика Спинозы как метафизика морали

Если человек по своей природе стремится к продолжению своего существования, т. е. к самосохранению, он способен делать это или на основании адекватного представления о действительности, что является уделом немногих разумных людей, или на основании общей природы человеческого ума, которая складывается из идей адекватных и неадекватных (III 3). Как можно судить, в обычном порядке природы человеческий ум не может руководствоваться исключительно адекватными идеями, т. е. следовать только законам своего разума. Поэтому в представлениях ума всегда будет сказываться определенное влияние неадекватных идей, и человек будет выступать в качестве неадекватной причины своих действий, т. е. жить аффективной жизнью, или, как говорит Спиноза, будет пребывать в рабстве аффектов.

Говоря современным языком, страсти, описанные Спинозой (их реестр представлен в завершении ч. III его «Этики»), представляют собой некие иллюзии сознания, хотя, как мы уже отмечали, сам автор данной концепции не считал образы воображения (imaginationes) ума заблуждениями, поскольку в них всегда содержится позитивный элемент – они выражают определенные состояния тела (II 17 и II 35 схол.); кроме того, будучи неадекватными идеями, эти переживания души содержат в себе частичное знание. Тем не менее он соглашался с тем, что, воображая, ум способен ошибаться, поскольку оказывается лишенным идеи, исключающей реальное существование той вещи, которую он представляет как существующую в наличии. Действительно, часто мы воображаем то, чего нет на самом деле или нет в порядке вещей, но при этом мы не осознаем их отсутствия (у нас нет такой идеи). Если бы мы, воображая несуществующие вещи как реально существующие, одновременно знали бы, что они не существуют, то такую способность воображения можно было бы считать совершенством нашей природы (II 17 схол.).

7.8.2. Утилитарный аспект желания

Но, как выясняется, в этической доктрине Спинозы такого рода иллюзорная активность ума – иллюзорная по своему когнитивному содержанию, но реально способствующая расширению аффективного пространства, – имеет вполне целенаправленный, прагматический и избирательный характер. В данном случае, как и во многих иных, воображение ума служит целям его самосохранения. В этом смысле чрезвычайно красноречивым является «Общее определение аффектов», предлагаемое Спинозой в завершении ч. III «Этики». В нем говорится, что «аффект, называемый страстью души (animi pathema), есть смутная идея, в которой душа утверждает большую или меньшую, чем прежде, силу существования своего тела или какой-либо его части и которой сам ум определяется к мышлению одного преимущественно перед другим». Мы уже отмечали, что первая часть определения выражает природу удовольствия и неудовольствия; вторая часть выражает природу желания: «сама душа определяется к мышлению одного преимущественно перед другим» – речь идет об избирательности желания. Но желание (cupiditas), представляющее собой разновидность стремления (conatus) вещи пребывать в своем существовании (III 9), само является феноменом структуры ума, мотивирующим его предпочтения. Так что же предпочитает мыслить ум? Что он избирает? В своем эмпирическом опыте ум хочет получать максимальную радость (laetitia) от восприятия реальности, другими словами, он стремится выбирать из множества впечатлений только такие, какие будут доставлять ему удовольствие, и отвергать те, которые его печалят (tristitia) (III 13 короля., схол.). Отсюда берет начало стремление ума сохранять любимые им предметы (те, что его радуют) и уничтожить те, которые вызывают у него неприятие (ненависть). Способность воображения активно участвует в выборе жизненных приоритетов, и Спиноза видит в этом определенную избирательность человеческого ума – его желание мыслить одно преимущественно перед другим. В ценностных ориентациях человеческого существа отчетливо проступает охранительный мотив, но он имеет уже не эмпирический характер, которым отмечены аффекты радости или печали (они сами являются синдромами некоей первичной расположенности ума), а в целом представляет собой манифестацию исконной разумной (интеллектуальной) природы человека.