Этика свободы

The Queen v. Dudley and Stephens, 14 Q.B.D. 273 (1884), quoted in John A. Robertson, "Involuntary Euthanasia of Defective Newborns: A Legal Analysis," Stanford Law Revim (January 1975): 241. С другой стороны, в предыдущем деле в 1842, United States v. Holmes, суд предпочел оправдать убийство людей в спасательной шлюпке, при условии того, что жертвы были выбраны «честной процедурой, например жребием». Почему слепой случай должен считаться «честным» не было адекватно объяснено. 26 F. Cas. 360 (No. 15,383) (C.C.E.D. Pa. 1842). See ibid., pp. 240-41,243n. Интересная, но незавершенная дискуссия на основе этих двух случаев см. Lon L. Fuller, "The Case of the Speluncean Explorers," Haruard Law Review (February 1949): 616-45.

4. Критику контекстуализма выраженного Маком в данном примере см. ниже. Cf. Eric Mack, "Individualism, Rights, and the Open Society," in Tibor Machan, ed., The Libertarian Alternative (Chicago: Nelson-Hall, 1974), pp. 29-31.

5. Более того, пример Эрика Мака даже не показывает обязательности конфликта между правами собственности и моральными принципами. Конфликт в его примере происходит между правами собственности и голосом самосохранения или собственных индивидуальных интересов. Но последние доминирует в моральных принципах тех кто исповедует моральный эгоизм, как, несомненно, профессор Мак, но ведь эгоизм – это не единственная возможная моральная теория.

6. Профессор Герберт Моррис придерживается сходного взгляда на права. Говоря о концепции прав в целом, а не об экстремальных ситуациях спасательной шлюпки, Моррис защищает идею, что права должны быть абсолютными, а не иметь характер опровержимой презумпции; в тех случаях, когда может с точки зрения индивида считаться моральным нарушение чьих-либо прав, следует всегда делать упор на то, что права, тем не менее, будут нарушены и это нарушение впоследствии будет основанием для наказания. См. Herbert Morris, "Persons and Punishment," The Monist (October 1968): 475-501, esp. pp. 497ff.

Глава 16. Права "Животных"

В последнее время становится все более модным расширять понятие прав, включая туда не только человека, но и животных, а затем утверждать, что поскольку животные обладают всеми правами человека, то, следовательно, недопустимо – то есть, ни один человек не имеет такого права, – убивать или поедать животных.

Разумеется, такая позиция сталкивается с множеством затруднений, в том числе при выработке некоего критерия по поводу того, какие животные или живые существа входят в сферу действия прав, а какие остаются за пределами этой сферы. (Далеко не все теоретики, например, готовы заходить так далеко, как Альберт Швейцер, и отрицать за кем-либо право раздавить таракана. А если бы теорию еще расширить, включая не только живые существа, наделенные сознанием, но все живые существа, такие как бактерии либо растения, то человеческой расе оставалось бы только быстро вымереть.)

Однако фундаментальный изъян теории прав животных является более глубоким и всеобъемлющим. Так как утверждается, что права человека понимаются не просто как эмотивные; индивиды обладают правами не потому, что мы «ощущаем», что они должны обладать, а благодаря рациональному постижению природы человека и Вселенной. Иначе можно сказать, человек обладает правами, потому что это естественные права. Они укоренены в самой природе человека: в способности отдельного человека делать осознанный выбор, в необходимости для человека использовать свой ум и энергию для реализации целей и ценностей, для изучения окружающего мира, для осуществления своих задач ради выживания и процветания, в его способности и потребности вступать в коммуникацию и взаимодействовать с другими человеческими существами и участвовать в разделении труда. Короче говоря, человек является рациональным и социальным животным. Никакое другое животное или живое существо не обладает способностью рационально рассуждать, делать сознательный выбор, подвергать преобразованию окружающую среду ради собственного процветания либо сознательно сотрудничать в рамках общества и разделения труда.

Таким образом, хотя естественные права, как мы подчеркивали, являются абсолютными, имеется один аспект, в котором они являются относительными: они относятся к биологическому виду человек. Основанная на правах этика, предназначенная для человечества, означает именно это: для всех людей, независимо от расы, вероисповедания, цвета кожи или пола, но только для биологического вида человек. Библейское повествование уловило самую суть, утверждая, что человеку было «дано» – или, с точки зрения естественного закона мы можем сказать «человек имеет» – господство над всеми живыми существами на Земле. Естественный закон с необходимостью является видоспецифическим.