Этика свободы

Давайте ненадолго отложим выводимый как следствие, но более сложный случай материального имущества и сосредоточимся на правах собственности человека на свое тело. Здесь имеется две альтернативы: либо мы можем установить правило, что каждому человеку должна дозволяться (то есть, он имеет на это право) полная собственность на свое тело либо мы можем постановить, что он может и не иметь такой полной собственности. Если он имеет, то перед нами либертарианский естественный закон для свободного общества, как это изложено выше. А если не имеет, если такой человек не наделен стопроцентной собственностью на самого себя, то что из этого следует? Из этого следует одно из двух условий: (1) «коммунистическое», в виде Всеобщей и Равной Собственностью наряду с Другими либо (2) Частная Собственность Одной Группы по отношению к Другой – система правления одного класса по отношению к другому. Таковы единственные логические альтернативы для ситуации стопроцентной собственности на самого себя для всех.

Давайте рассмотрим альтернативу (2); здесь одна личность или группа личностей, G, наделена собственностью не только на самих себя, но и на остаток общества, R. Однако, помимо многих других проблем и затруднений с системой такого типа, мы здесь не можем обосновать всеобщую, или основанную на естественном законе этику для человеческой расы. Мы можем только обосновать частную и произвольную этику, наподобие мнения о том, что Гогенцоллерны по природе наделены правлением над не-Гогенцоллернами. В самом деле, этика, которая устанавливает, что Класс G наделен правлением над Классом R, подразумевает, что последний, R, включает недочеловеческие существа и они не имеют права разделять, подобно полноценным людям, права собственности на самих себя, которыми обладают G, – однако это, разумеется, нарушает изначальное предположение о том, что мы разрабатываем этику для человеческих существ как таковых.

Что тогда с альтернативой (1)? Это мнение, согласно которому, при рассмотрении индивидов A, B, C . . ., ни один человек не наделен стопроцентной собственностью на свою личность. Наоборот, равная часть собственности на тело A должна перейти к B, C . . ., и то же самое должно быть истинным для любого из остальных индивидов. Такое мнение, по крайней мере, обладает тем преимуществом, что действительно является универсальным правилом, которое применимо к любой личности в обществе, однако оно сталкивается со многими другими трудностями.

Прежде всего, на практике, если в общество входит не крайне малое количество человек, эта альтернатива должна разрушиться и свестись к альтернативе (2), частному правлению некоторых над другими. Дело в том, что физически невозможно для каждого непрерывно вести учет по отношению к любому другому, и таким образом реализовать свою равную долю частной собственности по отношению к любому другому человеку. Тогда, на практике, данный концепт всеобщей и равной собственности на другого является утопическим и невозможным, а контроль и, следовательно, собственность на других с необходимостью становится специализированной деятельностью правящего класса. Следовательно, ни одно общество, которое не имеет полной собственности на самого себя для каждого человека, не может обладать всеобщей этикой. Хотя бы по этой причине, стопроцентная собственность на самого себя для каждого человека является единственной жизнеспособной политической этикой для человечества.

Однако предположим, ради продолжения спора, что эта Утопия может осуществиться. Что тогда? Прежде всего, разумеется, является абсурдным утверждать, что ни один человек не наделен собственностью на самого себя, и все же утверждать, что каждый из этих людей наделен собственностью на часть от всех остальных людей! И более того, была бы наша Утопия желательной? Можем ли мы представить себе мир, в котором ни один человек полностью не свободен совершить любое действие без предварительного одобрения со стороны всех остальных в обществе? Очевидно, что ни один человек не был бы способен делать что-либо, и человеческая раса быстро бы вымерла. Однако если мир с нулевой или почти нулевой собственностью на самого себя выносит смертный приговор человеческой расе, то и любые шаги в этом направлении также нарушают закон относительно того, что является наилучшим для человека и его жизни на земле. И, как мы видели выше, любая этика, согласно которой одна группа получает полную собственность над другой, нарушает самое элементарное правило для любой этики: она должна применяться к любому человеку. Ни одна частная этика ничуть не лучше, – хотя они и могут казаться гораздо более правдоподобными, – чем теория вся-власть-Гогенцоллернам.