Этика жизни

XXX. Как возможна дружба? Путем всесторонней привязанности ко всему, что хорошо и истинно. Без этого она немыслима. Разве как вооруженный нейтралитет или как пустой торговый договор. Человек, слава Богу, всегда может довольствоваться самим собой. Но тем не менее десять человек, связанные любовью, могут сделать больше, чем десять тысяч человек, действующих отдельно. Бесконечна помощь, которую люди могут оказать друг другу.

XXXI. Очень часто бывает, что у нашего друга самое честное намерение нас поддержать. Что он всеми силами старается это сделать. Но тем не менее, не в состоянии понять, чего именно нам не хватает и что нам нужно, чтобы идти вперед на избранном нами пути, и настаивает на том, чтобы мы шли его дорогой. И бранит нас, называя нас неисправимыми, за то, что мы не хотим или не можем следовать его совету. Таким образом и выходит, что люди одиноки даже среди друзей: никто не хочет поддержать ближнего и каждому приходится даже встать в оборонительную позу, чтобы сосед не явился ему помехой!

XXXII. Как верно сказал Новалис: «Одно несомненно – моя вера становится бесконечно сильнее после того момента, когда мне удается убедить в ее силе другого человека!» Взгляни в лицо своему брату. В глаза, сияющие мягким огнем доброты или пылающие гневом, и ты почувствуешь, как твоя дотоле спокойная душа моментально помимо твоей воли загорается таким же огнем, так что от ваших взаимных взоров получится одно безграничное пламя (всеобъемлющей любви или смертельно разящей ненависти). И тогда скажи, как чудесная сила переходит от человека к человеку. Если это верно в различных случаях нашего земного существования, то тем более это случается, когда мы говорим о божественной жизни и внутреннее наше «Я» приходит в соприкосновение с чужим «Я».

ХХXIII. Все людские дела во что бы то ни стало хотят иметь идеал. Как мы говорили, «душу». Хотя бы только ради того, чтобы предохранить тело от гниения. И удивительно, как идеал или душа – перенесите вы его в самое уродливое тело на свете – передает телу собственное благородство, изменяет его, и преобразовывает, и делает его в конце концов прекрасным и до известной степени благородным!

XXXIV. К сожалению, давно известно, что идеальные состояния никогда не могут быть вполне реализованы. Идеалы остаются всегда в известном отдалении. И мы должны быть довольны, если хоть несколько приблизимся в ним. Никто, как сказал Шиллер, не должен слишком точно сравнивать жалкий результат действительности с масштабом совершенства. Такого человека, который все сравнивал бы с совершенством, мы не стали бы считать мудрецом. Мы назвали бы его глупым недовольным созданием.

С другой стороны, никогда не следует забывать, что существуют идеалы. Если люди перестанут стараться приблизиться к идеалу, тогда всему настанет конец. Неминуемо. Ни один каменщик никогда еще не возводил совершенно перпендикулярной стены. Это математически невозможно. Достаточно, если стена в известной степени перпендикулярна, тогда каменщик не поправляет ее больше, как хороший работник, который должен закончить свою работу. Но горе ему, если он слишком уклонился от отвесной линии, если он отбросил совсем и лот и ватерпас, а просто сложил камень на камень! Такой каменщик свернул на плохую дорогу. Он забылся. Но закон равновесия не забывается и мстит ему: стена его рухнет, рассыпаясь в прах.

XXXV. Мы знаем, что все человеческое несовершенно: далек от нас по большей части идеал. Очень далек! Но пока идеал – внутренняя правда – как бы то ни было, смутно еще живет и действует в жизни, это несовершенство можно переносить. Невыносимым оно становится тогда, когда идеал совершенно исчезает и действительность оказывается лишенной всякой идеи, всякой правды. В такой степени несовершенства людские положения не могут оставаться. Они должны измениться или погибнуть. Если дело до того дошло, оспа и т. п. болезни могут уродовать кожу, но сердце останется здоровым. Совсем иначе бывает, когда сердце само заболевает, или когда самого сердца вовсе нет, а на его месте водворилась противоестественная головня.

В общем, читатель, ты всюду найдешь доказательства – то, что проложило себе путь в жизни, – в начале должно было быть истинно и ценно, не призрак, а действительность. То, что не является действительно ценностью, не находит себе надолго убежища среди людей. Возьмите магометанство! Даже ламаизм. Да, ламаизм – мы с радостью устанавливаем этот факт – достоин жить на свете. Это не фраза, а искреннее мнение. Тот, кто верит, что обман, насилие, несправедливость, вообще какая-нибудь неправда, как бы она ни была прикрыта или прикрашена, может лечь в основу людских отношений и сообщества людей, тот жестоко заблуждается. Это заблуждение – плод неверия, в котором отсутствует правда. Заблуждение, приводящее лишь к новым заблуждениям и к новому бедствию. Заблуждение роковое, достойное сожаления, от которого все люди должны были бы отказаться.