Этикет следствия

– Держи сувенир. Зуб любимой собачки княгини Софии. Застрял у тебя в суставе, в темноте и спешке не заметили.

Виктор двумя пальцами взял жутковатый клык. Солидная была собачка.

– Странное с тобой что-то, – задумчиво сказала Анна, разглядывая Виктора. – Петер энергией кидался со всей дури. Святыни на тебе не было, ты ладанку шефу сдал. Ни черта на тебе не было, я бы почуяла. Тебя должно было парализовать, как сторожа… Ан нет – крушил зомби, как благословленный крестоносец с гвоздем из Креста Господня в рукояти меча. И в морге тогда… Шефа я чуть не расплющила, а ты был готов меня каталкой оглоушить. При этом моя магия исцеления на тебя действует без малейших сложностей. Как так?

– Понятия не имею. Я как-то с магией раньше не сталкивался. Может, хитрое свойство организма? Невосприимчивость к некромантии?

– Это не так работает. Бывают уникальные люди, на которых магия не действует совсем. Но – любая. А с тобой что-то другое… Хм. Где-то я что-то читала про это. Посмотрю.

Виктору сейчас было точно не до своей кажущейся уникальности. Искреннее чтение «Символа Веры» он считал вполне достаточным основанием для нейтрализации черной магии. А если тут что посложнее – так потом разберемся. Сейчас других дел хватает.

– Спасибо, – просто сказал он магичке. – За все спасибо. И за помощь с некромантом – в особенности. Я теперь твой должник.

Анна отвернулась и, кажется, всхлипнула. Но ответила прежним, ровным голосом:

– Это не помощь. Толку-то от меня… Разве что собачьи зубы из ран доставать.

Виктор встал. Нога почти не болела – так, отзывалась легким неудобством. Но не это сейчас было главным. Черт, что же делать? Нельзя напарника в таком состоянии бросать, но одно дело – встряхивать армейских новобранцев, а другое – маг, дама, да еще и некромант. А ну как рыдать начнет? Вот влип!

Виктор осторожно взял магичку за плечи.

– Тебе бы лучше об этом со священником поговорить. Или со святой Евдокией. Я могу только одно посоветовать: хватит ныть. Ты справилась, маньяк не ушел, совесть твоя при тебе. Чего тебе еще надо?

– Не знаю, – покачала головой Анна и тихонько повторила: – Не знаю…

Будь она мужиком – можно было бы потрясти за плечи или наорать. А тут что делать?

– Я с тобой рехнусь, – вздохнул он. – Ты после всего, что сочтешь неудачей, будешь впадать в меланхолию и хныкать? Я понимаю, когда мои желторотые гаврики в отряде после первого боя сначала блевали безудержно, а потом к капеллану в очередь выстраивались. Но ты-то! Взрослый человек, врач, у тебя на руках точно не один пациент умер! А скольких ты с того света вытащила? Что ж ты сейчас-то себя ведешь как юный ополченец после первой драки?

Анна вскинула на него мокрые глаза.

– Ты – профессионал («ты – рыцарь!» – эхом прозвучало в памяти Виктора), ты сделала все, что смогла. Ты спасла несколько человек. И это единственный вывод на сегодня.

Анна усмехнулась сквозь слезы.

– Хорошо, – уже намного тверже ответила она, – пусть терзаются поэты. Я попробую с этим жить. Извини, мне пора.

«Служу Империи», – отозвалась память.

Виктор уселся в кресло – ждать, пока благородная дама Ингрид Альградская найдет время дать показания. Конечно, ночь на дворе, но «ввиду чрезвычайных обстоятельств» она обещала поговорить после экстренного совещания владетельных господ, где они, видимо, будут решать судьбу Эзельгарра.

Виктор снова попытался сосредоточиться на расследовании, поймать за хвост ускользающую разгадку. Неуклюжий хмырь Кори, виртуозные кражи, одежда… Черт, при чем тут одежда? Но его опять прервали.

– Вот ты где, – прозвучало у него над головой. – Снова герой, снова молодец, покрошил в капусту воинство мертвецов.

– Рудольф, отстань, – пробормотал Виктор, сделав вид, что задремал. – Я хочу, чтобы мне приснился кто-нибудь посимпатичнее тебя.

– Узнаю кузена фон Бергена. Но прости, чем богат… Просыпайся уже, спаситель прекрасных дам! – Рудольф тряхнул Виктора за плечо, точно попав по громадному кровоподтеку, оставленному пальцами скелета.

Виктор резко втянул воздух – больно же!

– Ну?

– Как говорят местные полевики, баранки гну. – Рудольф устроился в соседнем кресле. – Очнулся? Способен оторваться от воспоминаний о великих подвигах?

– Что. Тебе. Нужно?

– Всего лишь крупица твоего драгоценного внимания. И хочу принести тебе клятву верности.

Виктор поперхнулся фразой, в которой должны были присутствовать «сволочь», «пошел к черту» и «катись хамить рыцарям, не трогай стражу».

– Теперь вижу, – довольно заявил Рудольф, – ты проснулся окончательно. Бодр, свеж и готов оторвать мне голову. Извини, что так получилось, но ты нужен прямо сейчас.

– Ну?

– Ты что-то на редкость немногословен. А я слыхал массу вариантов ответа на эту фразочку… Все-все, спокойно, не вставай, я уже перехожу к делу. Кто теперь будет бароном Эзельгарра?

– Мне-то какая разница?

– Как тебя в следователи взяли с твоими, хм… умственными способностями? – Рудольф отвернулся, пряча усмешку, тщательно расправил кружевные манжеты, смахнул невидимую пылинку с рукава…

Виктор выпрямился. Чуть покачнулся – сказывались две бессонные ночи.