Этим летом я стала красивой

– Тебе звонил парень по имени Кэм, – сказала мама. Она сидела за кухонным столом, перед ней лежала газета, на носу – очки для чтения в роговой оправе. Она не поднимала глаз от страниц.

– Он позвонил? – переспросила я, прикрыв улыбку ладонью. – А он оставил свой номер?

– Нет, – ответила мама. – Он сказал, что сам перезвонит.

– Ну почему же ты не попросила его оставить номер? – простонала я. Ужасно, что в голосе послышались хнычущие нотки, и еще хуже, что мама это тоже заметила.

Она посмотрела на меня в недоумении.

– Не знаю. Он и не предлагал. А кто это?

– Забей. – Я подошла к холодильнику за лимонадом.

– Как пожелаешь, – сказала она и вернулась к газете.

Она не стала настаивать, как, впрочем, и всегда. Но она могла хотя бы спросить у него номер. Если бы Сюзанна была сейчас не у себя, а здесь, внизу, она бы пела, дразнила и выпытывала, пока я не рассказала бы ей все. И я бы с радостью поделилась с нею.

– Мистер Фишер утром звонил, – сказала я.

Мама опять подняла глаза.

– И что он сказал?

– Ничего важного. Просто, что не сможет приехать в эти выходные.

Мама поджала губы, но ничего не сказала.

– Где Сюзанна? – спросила я. – Она у себя в комнате?

– Да, но она плохо себя чувствует. Она спит, – ответила мама. Другими словами: «Не ходи наверх и не беспокой ее».

– Что с ней?

– У нее летняя простуда.

Мама совершенно не умеет лгать. Сюзанна много времени проводила у себя в комнате, и она была такой грустной, какой еще никогда не была. Знаю, здесь что-то было не так, но не могу понять, что именно.

Глава 23

Кэм позвонил следующим вечером, а потом еще раз. Прежде чем вновь увидеться, мы дважды разговаривали по телефону четыре или пять часов подряд. Мы разговаривали, и я лежала на шезлонге на крыльце и любовалась луной, вытянув носочки к небу. Я так громко хохотала, что Джереми заорал из окна, чтобы я угомонилась. Мне нравилось, что мы могли болтать на любые темы, но я все время ждала, что он предложит мне встретиться. Но он так этого и не сделал.

Поэтому мне пришлось взять все в свои руки. Я пригласила Кэма к нам домой поиграть в видеоигры и, может быть, даже поплавать. Меня не оставляло чувство, что я свободная и гордая девушка, которая в состоянии позвонить парню и пригласить его к себе, словно я всегда так делала. Хотя на самом деле я пригласила его только потому, что знала, что, кроме меня, дома никого не будет. Пока что мне не хотелось, чтобы его кто-нибудь видел: ни Джереми, ни мама, ни Конрад, ни даже Сюзанна. Сейчас он только мой.

– Я очень хорошо плаваю, поэтому не обижайся, если я обгоню тебя, когда мы будем состязаться, – предупредила я его по телефону.

Он рассмеялся:

– А вольным стилем тоже обгонишь?

– Любым стилем.

– Почему тебе так нравится побеждать?

Я не знала, что на это ответить, кроме того, что выигрывать весело, да и кому это может не понравиться? Я росла со Стивеном, а лето проводила с Джереми и Конрадом, а с ними всегда было важно соревноваться и побеждать, особенно потому, что я девчонка, и побед от меня никто не ждал. Если ты постоянно проигрываешь, вкус победы еще слаще.

Я услышала шум мотора и выглянула в окно. Кэм вышел из темно-синей машины, такой же старенькой, как и его толстовка, которую я уже подумывала оставить. Именно так я себе и представляла его машину.

Он позвонил в дверь, и я буквально слетела вниз по лестнице, чтобы открыть.

– Привет! – воскликнула я. На мне была его толстовка.

– На тебе моя толстовка, – заметил он, улыбаясь. Он оказался выше, чем я запомнила.

– Знаешь, я подумала, что неплохо бы мне оставить ее у себя, – сказала я, впуская его и закрывая дверь. – Но я не собираюсь забирать ее у тебя просто так. Я выиграю ее.

– Только не обижайся, – сказал он, изогнув бровь. – Это моя любимая толстовка, и, если я выиграю, я заберу ее обратно.

– Решено.

Мы вышли через заднюю дверь и спустились с крылечка к бассейну. Я скинула шорты, футболку и его толстовку, не задумавшись ни на секунду, – мы с Джереми постоянно устраивали соревнования в бассейне. Мне даже не пришло в голову стесняться Кэма, в конце концов, мы все лето проводим здесь в одних купальниках.

Но он быстро отвел взгляд и начал стаскивать футболку.

– Готова? – спросил он, вставая на край бассейна.

– Один полный круг? – спросила я, окуная пальцы в воду.

– Конечно, – сказал он.

– Дать фору?

Я фыркнула:

– Может быть, тебе дать фору?

– Touché[12], – сказал он, хохоча.

Я еще ни разу не слышала, чтобы парень говорил это слово. Да и вообще, чтобы хоть кто-то говорил. Может быть, конечно, его произносила мама. Но это совсем другое, в его устах оно звучало совершенно иначе.

Первый круг я выиграла легко.

– Ты поддавался, – сказала я.

– Да нет, – заверил он, но я знала, что это неправда. Ни разу в жизни ни Конраду, ни Джереми, ни Стивену никогда даже в голову не пришло бы поддаваться мне.

– На этот раз постарайся выиграть, или я заберу твою толстовку, – предупредила я.

– Победит тот, кто финиширует первым два раза из трех, – предложил Кэм, убирая волосы с лица.