Этим пыльным январем

«Прямо даже противно! Такой весь… волосок к волоску. Муха бы на него, что ли, села, для того чтобы хоть немного исправить эту симметрию, – недовольно подумала Яна. – Когда это уже закончится? Когда я перестану оказываться в больнице?»

– У вас очень удобные анатомические кровати, светлые палаты, пластиковые чистые окна, достойное питание, очень профессиональное и вежливое обслуживание. Вы, Олег Юрьевич, тоже очень профессиональный хирург. И сногсшибательный мужчина! Но если бы вы знали, как меня от всего этого уже мутит… Я к вам прямо-таки не на работу хожу, а попадаю как пациентка!

– Я-то в этом не виноват, – развел руками Олег Юрьевич. – Тебя привез Григорий.

– Надеюсь, меня оперировали не в морге? – ухмыльнулась Яна.

– Нет и еще раз нет.

– То есть?

– Не в морге и не оперировали.

– А что со мной? – спросила Яна, несколько расслабившись.

– Ушиб спины и перелом пары ребер. Одно из них повредило легкое, но с кровотечением мы уже справились. Пара синяков, пара ушибов…

– Достаточно перечислений! Я уже поняла, что я в данный момент не так совершенна, как вы…

– Капельница! – громко произнесла вошедшая медсестра, словно объявляла остановку транспорта. Похоже, она так выслуживалась перед начальством.

Вместе с ней в палату заглянул Григорий в белом медицинском халате.

Ему Яна очень обрадовалась, словно увидела близкого, родного человека. Тем более и выглядел он впечатляюще. Всклокоченные волосы, осунувшееся бледное лицо, покрытое синяками, кровоподтеками и парой ссадин. Он походил на Карлсона, у которого во время полета сломался пропеллер.

– Красавец! – вслух оценила его вид Яна. – Выглядишь, как бомж или пьяница, но точно не как врач.

– Хороший врач! – буркнул Олег Юрьевич, исподлобья наблюдая за ними.

– Жаль, что мои пациенты в полной мере не могут оценить моей сногсшибательной внешности, – улыбнулся Григорий.

– Смотрю на вас, и кое-кого вы мне напоминаете… – произнес главный врач.

– Кого же? – поинтересовалась Яна, поморщившись. Именно в этот момент ей ставили капельницу.

– Фильм такой был «Невезучие». Вот и вы – такая же парочка. Даже внешне похожи, – пояснил Олег Юрьевич.

– Синяки у нас похожи, а не мы, – смутилась Яна.

Ей хотелось задать Грише кучу вопросов, но она стеснялась Вересова. Последний, словно почувствовав это, попрощался и ушел вместе с медсестрой.

Гриша расположился рядом с Яной и рассмеялся.

– Ты чего?

Но Григорий продолжал просто-таки ржать, как конь.

– Сейчас огрею чем-нибудь! Чего смеешься?! – обиделась Яна.

– Ты действительно ничего не помнишь? – уточнил он, вытирая слезы.

– Последнее, что я помню – ты сказал, что дверь заперта и мы горим… Но, судя по тому, что мы живы, мы как-то спаслись. И ожогов у меня вроде нет.

– Зато ты нанюхалась грибов! – продолжал смеяться Гриша.

– Чего?! Каких еще грибов?!

– Весь подвал дома был засеян наркотическими грибами! И те, с кем я дрался, были наркоманами. Они в том подвале устроили настоящую плантацию! Развели там какой-то вид гриба, который растет на стенах и раздувается, словно воздушный шарик, от своих спор. Когда он созревает, то лопается…

– Я помню, что я попала во что-то такое, не поняла во что, – нахмурилась Цветкова.

– Вот! И ты этими грибами надышалась! А они обладают мощным наркотическим эффектом! Наркоманы, которые частенько посещали этот подвал, не дожидались, когда грибы созреют и сами лопнут, ведь тогда все добро пойдет прахом. Они лопали их сами, вычисляя тех, которые уже были на подходе.

– Захватывающий рассказ. Я и знать не знала, что существуют такие грибы. Только что ты все смеешься?

– Раз ты ничего не помнишь, то не представляешь, что началось потом, – вновь засмеялся Григорий, чем стал сильно раздражать Яну.

– Расскажи, раз такой умный.

– Ты стала вести себя совершенно неадекватно. Тебя словно подменили.

– Я стала агрессивна? – уточнила Яна.

– Нет! Ты стала клоуном! Ты стала смеяться и шутить!

– Как ты сейчас? Ты, наверно, захватил пару грибов с собой?

– Сначала я даже не понял, с чего ты так развеселилась, – сквозь смех продолжал Гриша. – Я был очень озабочен тем, что мы сейчас сгорим или угорим. А ты веселилась и кричала: «Поддай огня, хороша сауна!» И еще много чего такого, что я повторить не решусь. Я нервничал, сердился, а потом понял, что ты не в себе. Правда, сначала предполагал, что ты пребываешь в нервном переутомлении от пережитого адреналинового шока, но потом осознал, что дело в другом…

– Как мы выбрались, Пинкертон?

– Да простым дедовским способом! Я просто вышиб дверь плечом! Но от дыма, сразу же повалившего вниз в подвал, мы чуть не задохнулись. Поэтому первым делом я выволок тебя на улицу, где мы отдышались. Я заметил, что тебе плохо, предположил, что сломаны ребра, но в тот момент следовало спасать Анну и жителей дома, которых, как потом оказалось, было мало, многих уже расселили.

– Ах, Анна! Как же я про нее забыла?! Что с ней?! Боже, она же не выходит из дома, а там был пожар! Его потушили?! Она спаслась?!