Этюд багровых вод

– Любовь ужасна, верно? – заметил он, перекрикивая шум беснующейся внизу воды. – Именно поэтому та фраза стала такой знаменитой. «Я буду любить тебя до гибели». Думаю, всем знакомы любовные муки. Даже мне.

Янто склонился совсем близко, и Эффи ощутила исходящий от него запах соли, гнили, влажной земли и чего-то не совсем человеческого.

Он схватил ее за волосы. Рывком подтянул к себе, прижался к губам с яростным напором – так морская волна бросается на утес.

Время снова будто замедлилось. Эффи замерла, всем своим существом ощущая, как призрачные лозы обвивают лодыжки и запястья, не давая встать с кресла.

Она знала, что если постарается, то сможет сбежать, нырнуть в глубокие пещеры собственного разума и скрыться там, пока все не закончится, пока тело вновь не станет принадлежать ей одной.

Но Престон тонул внизу. Когда Янто до крови прикусил ей нижнюю губу, Эффи сунула руку в карман брюк и нащупала ведьмины камни.

Воспользовавшись тем, что Янто на миг прервал поцелуй, Эффи со всей возможной грубостью сунула ему камни в рот. Он потрясенно отшатнулся, поперхнувшись, невнятно выругался.

– Маленькая шлюха! – бросил он, отплевываясь. – Твоя невинность предназначалась мне!

Зажав последний ведьмин камень между большим и указательным пальцем своей дрожащей четырехпалой руки, Эффи поднесла его к глазу.

Мир вокруг покрылся рябью, словно отражение в воде, а потом взору предстала пугающая метаморфоза. Порванная белая рубашка Янто сменилась камзолом цвета ежевики, под которым виднелась бледная, такая бледная кожа с проступающими нитями мышц и сухожилий. Волосы стали длиннее, теперь они доходили до середины спины. Лицо, и прежде не лишенное привлекательности, но слишком суровое и явно человеческое, превратилось в невозможно прекрасный лик с острыми, как лезвия, скулами, и бледными, почти бесцветными глазами. Черные зрачки на белом фоне напоминали солнечное затмение.

Протянув когтистую руку, он жестом велел Эффи подойти.

От потрясения она почти перестала дышать. Эффи опустила ведьмин камень, но перед ней по-прежнему стоял в костяной короне Король фейри, с волос которого капала зловонная вода. Она моргнула, потом еще раз и еще, но он никуда не делся.

– Я в самом деле сумасшедшая, – с трудом выговорила она.

– Нет, – возразил Король фейри, чей голос походил на шорох ножниц, разрезающих шелк. – Ты видишь истину, как и всегда, Юфимия. Тебя предложили мне на берегу реки, а после забрали. А я не люблю, когда меня бросают. Я двенадцать лет преследовал тебя, но ты скрывалась от меня, используя банальные уловки смертных. Но теперь все, хватит. Однажды предложенную жертву нельзя отменить, и я требую то, что принадлежит мне по праву.

Такого просто не могло быть. И все же Эффи понимала – все происходит на самом деле, и ей уже не сбежать. Все к этому и шло с самого начала. Она всю жизнь пряталась за розовыми таблетками, святыми покровителями, упреками матери и докторов и убедила себя, что угрозы нет. Это почти сработало.

Но здесь, в Нижней Сотне, в древнем тонущем доме, прятаться было негде.

– Почему? – закричала она, перекрывая шум воды внизу воды. Этот вопрос мучил ее сильнее всего. – Почему я?

Король фейри рассмеялся, звук его смеха казался прекрасным и ужасным одновременно.

– Я не настолько жесток, как обо мне рассказывают, Юфимия. Я выбираю девушек не только за их красоту. Ты была прелестной златовласой малышкой, но в этом мире множество прелестных детей спокойно спят в своих кроватках, не опасаясь, что я нарушу их покой. Я прихожу за девочками, которых бросили на холоде. И вот они принадлежат лишь мне.

Каким-то образом вдруг заболел отсутствующий палец, будто Эффи только теперь вспомнила, что потерять палец – это больно. Жуткая, застарелая фантомная боль, но от этого не менее мучительная. Зная, что это не поможет, Эффи все же вцепилась в ведьмин камень.

– В жизни ты видела мало добра, Юфимия, – продолжил он все тем же голосом – шелк и сталь. – Но я буду добр. Если ты подчинишься, полностью отдашься моей власти, я буду так безгранично добр, что тебе захочется плакать от радости. В детстве я смог забрать только твой палец. Теперь возьму остальное.

– Нет, – сказала она, борясь с участившимся, рваным дыханием. – Нет. Я не хочу идти с тобой.

Король фейри склонил голову набок. Промелькнувшее на лице недоумение на миг сделало его почти похожим на человека.

– И почему? Что держит тебя в этом скучном мире смертных? Здесь ты всего лишь хорошенькая девчонка, с которой обошлись бесчестно. Со мной ты сможешь достичь величия и стать королевой.

Какая-то часть Эффи всю жизнь мечтала услышать эти слова, и в то же время боялась их. Она судорожно вздохнула, по-прежнему ощущая фантомную боль в отсутствующем безымянном пальце.