Этюд в черных тонах

И даже не в нем: в его глазах. Что-то мелькнуло там, внутри, — то ли тень, то ли свет, то ли свет и тень вместе. Отец Филпоттс теперь пребывал в неподвижности, превратился в статую, как будто, исполнив свою роль, он больше не видел необходимости оставаться человеком. Возможно, он задремал и поэтому не заметил того, что увидела я. Если я вообще что-то увидела.

Я наклонилась.

Глаза мистера Икс были полуоткрыты, как и раньше. Ничего странного в них не было.

Я наклонилась ближе. Сосредоточилась на голубом глазе. Только мистер Икс обладал такой радужной оболочкой, и теперь я рассмотрела ее во всех деталях. Небесно-голубые арки по всей окружности, а в центре — круглое возвышение зрачка. Зрачок-колодец.

А его покрасневший глаз был как разверстый рот. Как вулкан.

И тогда я услышала.

Сначала я просто замерла. Мне стало страшно.

— Вы слышите? — спросила я отца Филпоттса, боясь вздохнуть.

Когда я поднимала голову, звук становился тише. Я снова наклонилась.

Это была скрипичная мелодия.

Она звучала во мне, вокруг меня. Она исходила из этих двух полостей, из его круглых глаз, и всему вокруг придавала новые очертания. Мосты, лестницы, башенки, крепостные зубцы, глубина и простор, невероятные выси, порядок внутри хаотичного лабиринта. То же было и у меня под ногами: стул куда-то исчез, растворился. Прозрачный хрусталь; телескопические колонны, тянущиеся сами из себя. Весь цвет его голубой радужки, бледность неба на рассвете. Цвет воспоминаний о море. Я становилась маленькой, крошечной, незначительной, объемля этот прозрачный мир. Я посмотрела вниз и затрепетала от головокружения.

А потом я его увидела. Я стояла, опираясь о стеклянную балюстраду, и сквозь нее были видны мои руки, я нагнулась и наконец-то увидела его — совсем-совсем далеко внизу, за тысячу шагов, со скрипкой и смычком в руках.

Мистер Икс на секунду перестал играть, поднял взгляд ко мне и улыбнулся. А потом приложил к губам палец, призывая к тишине, и снова заиграл.

Его скрипка — я наконец ее видела — была прекрасным существом, живым, прозрачным и красным, как будто ее только что вытащили из пламени. Я поняла, что стоит мне моргнуть — и скрипка исчезнет, вот насколько она хрупка. Тогда я решила не моргать, но не смогла удержаться. Всего лишь раз. Прозвенел колокол, и скрипка вместе со всем дворцом превратилась в град. На меня падали хрустальные шахматные фигуры, меня осыпало красными и голубыми драгоценностями в форме пешек, ладей и слонов. А в это время с высоты рокотал глас Божий:

«Тайна! ТАЙНА!»

Возвращение в комнату было как падение задом наперед.

Я проснулась, продолжая смотреть ему в глаза, и мне почудилось, что я выбираюсь наружу, что меня тянет назад из глубины его зрачков. Я поняла, что заснула и видела странный сон. Колокольный звон исходил из часов на первом этаже: часы били полночь.

Но не это резкое пробуждение заставило меня визжать от страха: я завизжала, когда увидела, что происходит рядом со мной.

7

Комната осталась такой же, мистер Икс по-прежнему лежал на постели, а вот отец Филпоттс переменился ужасным образом.

Кожа его сделалась белее мрамора, все черты его застыли, и лицо священника выглядело как гипсовая маска отца Филпоттса.

И лишь одно осталось неизменным: его рука лежала под маленькой ладонью мистера Икс: пальцы моего пациента изогнулись в когти и с силой вцепились в руку священника.

От ужаса — тогда я еще точно не знала, чего я так испугалась, — у меня хватило сил, только чтобы подняться со стула и отскочить назад. Я поняла, что на моих глазах разворачивается борьба. Священник пытался высвободить руку, а мистер Икс не выпускал, все сильнее сжимая хватку. И все-таки отец Филпоттс постепенно брал верх над моим пансионером. Он тоже вскочил на ноги. Его стул от резкого движения упал назад. Но и в этом положении мужчин соединяла пуповина из пальцев. В этот момент мистер Икс (или та сущность, которая им завладела) был наделен невероятной силой и до сих пор удерживал крепкую руку священника. А самое страшное было в том, что отец Филпоттс по-прежнему оставался с закрытыми глазами, а глаза мистера Икс были открыты; оба молчали, оба тряслись: первый стремился освободиться, второй его не отпускал.

А потом я заметила, что между их ладонями что-то есть. Кровь.

В этот момент она струями полилась на простыню.

Я никогда не видела ничего страшнее, чем эта немая сцена.

— Отец… Отец Филпоттс?.. — завизжала я. — Мистер Икс?..

Напрягшись в неожиданном усилии, статуя отца Филпоттса рванулась вбок и отступила на шаг, избавившись от хватки. Священник зашатался, но не упал.

И тогда — только тогда, я в жизни этого не позабуду! — мистер Икс, как на пружине, выпрямился и сел. Глаза его были широко открыты, а лицо пугало даже больше, чем мысль о его смерти.

— Мисс Мак-Кари, немедленно покиньте комнату! — выкрикнул он. — Вы меня слышите? УХОДИТЕ ОТСЮДА и закройте дверь!

Я никогда не слышала, как он кричит. Мистер Икс никогда не кричал. Этого обстоятельства уже было бы достаточно, чтобы переполнить меня ужасом, — если бы только я не перевела взгляд на отца Филпоттса.