Этюд в черных тонах

— Вы примете верное решение.

— Простите?..

Двухцветные глаза на меня не смотрели. Семьдесят восемь.

— Мисс Мак-Кари, проблема в том, что вы всю жизнь руководствовались мнениями других людей.

Семьдесят два.

— Но… позвольте мне вам сказать… я не вижу, что могло бы вам помешать встретить человека, который любит вас по-настоящему, как вы того заслуживаете, потому что вы прекрасны…

Семьдесят пять. Восемьдесят.

— …прекрасны и отважны, хотя и несчастливы… — теперь он смотрел на меня и красным, и голубым, — …но только лишь потому, что вы не захотели быть счастливой, мисс Мак-Кари.

Восемьдесят пять. Только тогда я в смятении осознала, что пульс, который я отсчитывала подушечкой пальца, — это мой собственный пульс. Из-за этого упрямого молоточка я почти не чувствовала пульса мистера Икс, который был как подземный ручеек — тишайший, почти отсутствующий.

В этом мужчине как будто не было жизни, быть может, оттого, что он делился ею с теми, кто находился рядом с ним.

Я оставила его маленькую ручку висеть в воздухе, я не знала, что сказать.

— Ни о чем не волнуйтесь, — сказал мистер Икс и отвел взгляд. — Моя простуда — это не простуда, а физическое следствие обнаружения истины, как и всегда дорогостоящей, но ведь истина заслуживает легкого недомогания, а что касается моих слов — они составляют часть этой истины, потому что я, кажется, уже упоминал, что загадка мертвых нищих затрагивает нас всех, и вас в неменьшей степени. Посему, мисс Мак-Кари, не делайте поспешных выводов, ведь вы, будучи женщиной, определенно вообразили себя участницей романтической сцены и теперь жаждете какого-то завершения… Однако, назвав вас прекрасной и отважной, я всего лишь обозначил самые очевидные вещи.

Он наконец замолчал, напоследок снова уступив позывам своей трахеи. Я ничего не поняла, я просто застыла как дурочка с часами в руке — они работали вхолостую, поскольку, хотя часы об этом и не знали, времени больше не существовало. Но о таких вещах часы, как обычно, узнают последними.

Прекрасная.

— Я… я принесу вам… мятную настойку, мистер Икс, — произнесла я.

— Холмс, кхе, — поправил он.

Выходя из комнаты, я снова услышала его голос:

— Будьте осторожны в театре… кхе… Там вам угрожает опасность.

Больше он ничего не сказал. Когда я вернулась с настойкой, он играл на скрипке.

Неизбежное преступление

1

На следующее утро я прибежала к Нелли Уоррингтон. Нелли была самым подходящим человеком, чтобы подменить меня вечером, и обладала достаточным опытом, чтобы противостоять причудам мистера Икс. Я, кажется, уже упоминала, что Нелли высока, худощава и очень серьезна, для меня она была как мост между каменной стеной мисс Брэддок и жизнерадостностью Сьюзи и Джейн. Нелли была женщина уравновешенная, она прошла подготовку в великой Королевской больнице нашего Портсмута и умела исцелять как физические, так и умственные недуги. Нелли Уоррингтон ответила мне предсказуемо: она охотно готова меня подменить, но что касается выбора спектакля и общества доктора Дойла, не принадлежащего к персоналу Кларендона, — об этом мне следует договариваться со старшей сестрой. В это время Брэддок была занята, поэтому я оставила ей записку и перед началом трудового дня вернулась к себе в комнату. Там я достала из передника письмо Роберту и разорвала на мелкие клочки. Потом взяла чистый лист бумаги.

Дорогой Роберт.

Мне потребуется несколько дней, чтобы уладить все мои дела. Совсем немного, до конца недели или чуть больше… Я уверена, ты меня поймешь…

Я остановилась. Перечитала написанное, порвала и добавила обрывки к первой кучке — они осыпались, как хлопья грязного снега. Бумажки лежали пирамидкой на табурете, выполнявшем в моей комнате роль ночного столика, там же лежал и камень с якорем. Подбородка у меня совсем мало — об этом я писала, — но я вздернула его как могла высоко и сжала зубы. Третий лист:

Роберт.

Мне необходимо все обдумать. Для меня это очень важное решение, и мне нужно быть уверенной. Если ты не можешь меня подождать, возвращайся в Лондон.

Это письмо получилось лучше. Более решительное. Я перечитала и добавила:

А если ты считаешь, что мой удел — беспрекословное повиновение, тогда я должна сказать тебе, с великим сожалением, что наши отношения.

Я со храню в своей памяти счастливые моменты. Спасибо за всё.

Энни