Этюд в тонах Шарлотты

– Не здесь, – сказала она будничным тоном. – Это случилось в Стивенсоне. Да, обычно я принимаю окси здесь, вместе с транквилизаторами, но не в тот раз. Да, это сильно меня расстроило; да, я тоже расстраиваюсь. Нет, в подробности вдаваться не хочу. Не хочу, чтоб ты все это знал. Я его не убивала и не нанимала никого, чтобы его убить. И вообще к его смерти отношения не имею. Как ты уже знаешь, я могу за себя постоять. Так что перестань меня жалеть.

– Я не жалею тебя, – сказал я изумленно. Она отвернулась к стене, но я все равно видел, как она закрыла глаза и принялась тихонько считать до десяти.

– Ну да, – сказала она не оборачиваясь. – Ты просто решил переживать все те чувства, какие я не могу или не хочу испытывать. С ума сойти. Мы дружим-то меньше одного дня. – Она замолчала. – Хотя, конечно, нас обоих сложно назвать вполне нормальными.

Прежде в моей нормальности никто не усомнился бы. В ее – другое дело.

После долгого молчания я опустился на этот мерзкий диван.

– Твой обед, – заметил я, подбирая сэндвичи, которые она уронила на пол. – Нормальные люди обедают, так что эти пять минут побудем нормальными. Ну а после можешь рассказать, кто пытается нас подставить.

Холмс плюхнулась рядом.

– Пока не знаю, – сказала она. – Мало данных.

– Сейчас мы – нормальные, – напомнил я. – Хотя бы попытайся.

Я с жадностью проглотил свой сэндвич, весьма скромный – белый хлеб, пастрома, листья салата. Ни соуса, ни специй. Только богатая девица с личным поваром и аппетитом колибри могла сделать такой сэндвич, так что удивляться было нечему. Холмс же откусила максимум пару раз, уставившись куда-то вдаль.

– О чем говорят нормальные люди? – спросила она.

– Футбол? – рискнул я. Шарлотта закатила глаза. – Ладно. Видела это новое кино про копов?

– Художественные фильмы – потеря времени, – заявила она, вытащив лист салата из своего сэндвича и отщипнув кусочек. Улитка. Улитки так едят. – Меня больше интересуют реальные события.

– Например?

– В Глазго на прошлой неделе произошла очень любопытная серия убийств. Три девушки, каждая задушена собственными волосами. – Холмс улыбнулась своим мыслям. – Умно. Сказать по правде, я вообще не выходила из лаборатории с этим делом, так увлеклась. Подкинула несколько идей своей знакомой в Скотленд-Ярде, так она хотела, чтобы я прилетела помочь в расследовании. Ну а потом случилось это.

– Как некстати, – заметил я.

Сарказм она, естественно, не уловила:

– Да, верно же?

– Ладно, с нормальным обедом не прошло, – сказал я, – так что просто продолжай. Почему нас подставили?

– Ты задаешь неправильные вопросы. – Она встала, уронив сэндвич на пол. Я поднял его и кинул в мусорку. – Сейчас мы не на стадии «кто» или «почему», Ватсон: мы все еще разбираемся с «как». Можно теоретизировать сколько угодно, но без фактов это бесполезно.

– Не понимаю, – честно признался я.

Клянусь, она едва не топнула ногой от досады.

– Факт первый: Ли Добсон приставал ко мне целый год до двадцать шестого сентября, когда он меня изнасиловал. Факт второй: ваше столкновение с Добсоном произошло третьего октября. Факт третий: Добсон был убит во вторник, одиннадцатого октября, достаточно быстро, чтобы можно было связать все эти события воедино. Когда придут результаты экспертизы, они подтвердят, что Добсон был отравлен мышьяком, причем травили его постепенно, начиная с того дня, когда ты его ударил, и увеличивая дозу до момента его смерти. Уверена, что и сосед по комнате, и медсестра подтвердят его жалобы на головные боли, тошноту и так далее.

– Господи. – Я вытаращился на нее. – Мышьяк? Только не говори, что у тебя есть к нему доступ.

– Ватсон, – сказала она спокойно, – мы в научном корпусе, а у меня есть ключи.

Я схватился за голову.

– В руках у него был томик рассказов твоего пра-прапрапрадеда. А еще станет известно, что вчера Добсона укусила гремучая змея, возможно даже уже после смерти, когда кровь еще не остыла. Помнишь эти чешуйки на полу? – Наклонившись, она вытащила с нижней полки своего шкафа книгу и кинула ее мне. «Приключения Шерлока Холмса». Я был ошарашен. – Нет? А стакан молока возле кровати? Или вентиляционный люк над ней? Давай, Ватсон, соображай!

Я кинул взгляд на книгу в моих руках, все еще не веря в то, что она имеет в виду.

– Ты шутишь.

– Какие уж тут шутки. Это была реконструкция «Пестрой ленты».