Этюды для Голливуда (СИ)

- Конечно же, Карл, ты прав. В проницательности тебе не откажешь. А я в свою очередь попытался схитрить, но понимаю, что рассказать надо все. Помнишь второй вечерний звонок из Германии, накануне моего выезда в Мюнхен? Это звонил редактор, он был очень взволнован. Потерять ведущего специалиста - большая проблема для этого издательства. Тираж напрямую зависит от Мартина.

Когда же я появился в редакции, с меня готовы были пылинки сдувать, лишь бы я вытащил из депрессии и вернул вдохновение их любимцу. Мне выделили приличный кабинет, а через четверть часа появился и сам Мартин. Мы познакомились, пообщались на какие-то отвлеченные темы, а потом я спросил его напрямую, чем вызвано его угнетенное состояние. И он так же прямо ответил:

- Я потерял безумно дорогого мне человека и совершенно не понимаю, как это могло произойти. Еще три недели назад наши отношения были нежными и романтичными, нам было невероятно интересно вместе. Мы дышали, любили, наслаждались в унисон. Нас влекло друг к другу, это не было притворством или обязательством. Каждое мгновение приносило необыкновенную радость. А потом поездка в Париж, онкологическая клиника, анализы, тесты, обследования и в конце - результат. Положительный. У Жанны диагностировали первую стадию онкологии груди, теперь уже левой. Я узнал об этой ужасной новости вечером, а назавтра мне необходимо было лететь в США. У меня там были запланированы участие в прямом эфире популярного шоу, и эксклюзивное интервью с сенатором штата. Я не мог перенести поездку, хотя чувствовал, что Жанна молчаливо просит об этом. И все-таки я поехал. Ровно через десять дней вернулся и стремглав помчался в Париж. Прилетев, я взял такси и поехал в гостиницу, где остановилась Жанна. Подъезжая, я увидел... Лучше бы я не приезжал...

Мартин замолчал, затем налил воды, выпил и продолжил грустное повествование:

- Когда я подъехал к гостинице, то увидел, как из соседнего автомобиля вышла моя Жанна и мужчина, в котором я без труда узнал хирурга-маммолога. Они держались за руки, потом обнялись и замерли в долгом поцелуе. Это не было формальным знаком прощания, это был явный признак глубоких отношений между этим типом и моей Жанной. Она изменилась, прошло всего десять дней, и она изменила. Почему, Зигмунд, почему?

- Не торопите меня, Мартин, я вам все расскажу, но не сегодня. Мне необходимо, чтобы вы описали несколько фрагментов из жизни Жанны, как она жила до встречи с вами. Вы знаете об этом? Боюсь, что в ваших отношениях мы не сможем найти ответ на ее поступки. Надо копнуть глубже, конечно, если вы владеете достаточной информацией. Затем нужно прошлые события наложить на сегодняшние, и, возможно, мы получим результат. Люди часто запрограммированы на определенные действия, сами того не понимая, совершают шаблонные поступки или, проще говоря, повторяются. Поэтому, если вы знаете о прошлом Жанны, рассказывайте и постарайтесь ничего не упустить.

Через некоторое время Мартин почти успокоился, и беседа стала более логичной. Когда журналист закончил свой рассказ, стрелки часов перевалили за полночь.

- Думаю на сегодня достаточно, - Зигмунд произнес эти слова, потому что очень устал, но не столько от самого рассказа, сколько от пережитого несчастной женщиной.

Вернувшись в гостиничный номер, Зигмунд уселся в кресло и стал думать. Он чувствовал, что разгадка где-то рядом, но никак не мог ее нащупать. Еще раз прокрутив в голове историю Жанны, Зигмунд пытался оживить малейшие подробности ее жизни и отношений с мужчинами, вновь и вновь накладывал старую историю на новые отношения с Мартином. Не клеилось. Он встал, скрестил руки на груди, несколько минут походил по комнате, но не нервно, а, скорее, возбужденно. Он чувствовал, что подкрался совсем близко к разгадке. Затем подошел к столу, взял чистый лист бумаги, ручку, на минуту задумался, а потом начал быстро чертить и писать.

Разделив вертикальной линией лист на две части, он озаглавил их Карл и Мартин. Ниже вывел "онкологическое заболевание", после появились имена двух хирургов и, наконец, он аккуратно вывел "командировка", а рядом с этим словом "перед операцией". Все, дальше ничего не было, была только странная любовь Жанны к этим двум медицинским персонажам. Зигмунд еще раз окинул взглядом исходные данные и надолго задумался, бесцельно глядя в окно. Какие же мотивы заставляли поступать Жанну именно так? Он не верил, что человек в состоянии боли, страха может влюбляться, это было противоестественно. И вдруг - озарение. Конечно же, это фобия, яркая, известная, часто встречающаяся. Он улыбнулся, мысленно похвалил себя и принялся раздеваться, чтобы хоть немного поспать, ведь скоро утро.

В обед профессор Хоффман и Мартин встретились в редакции. Журналист пожал руку психоаналитика в знак приветствия, а затем без предисловия начал.

- Я вспомнил еще пару эпизодов из жизни Жанны. Может они вам помогут?

- Не стоит, мой друг. Мне кажется, я знаю причину произошедшего, а впрочем, если желаете, можете рассказать.

Мартин озадаченно замолчал.

- Профессор, вы нашли причину нашего разлада?