Этюды. Эскизы. Рефлексии

на воздух к чертвой ма…

Лес, шумен и суров, простит.

В нем наш затихнет мат.

Кто победит?! Авось не мы…

Гип-гип! Война — войной…

Народ потом найдет ей смысл,

отсняв про нас кино.

ЭТЮД НЕБЕСНЫЙ

Слышишь грохот?! Это скачут

кони белые по небу.

Всадникам не дали сдачу

в кладовой природы — хлеба.

Всадники в пурпурных рясах

знают цену горстке соли.

Им готовы покоряться

даже едоки фасоли.

В огородах вьюга пляшет.

Урожай на славу снимет.

В небе — тучи манной кашей

на тарелке синей-синей.

Кто вы, всадники в исподнем?

Рясы пурпурные — чьи вы?

Урожаем прошлогодним

едоки фасоли живы.

— Будет вьюга! — скажет зрячий.

Едоков фасоль — в помете…

Скачут всадники за сдачей:

кони белые в пролете.

ЭТЮД ПРО ВСТРЕЧИ С ГИТАРИСТОМ В. П.

Встречу тебя, пожалуюсь —

на кайзера, на прокуратора.

Искренность за толику малую

выскользнет из инкубатора.

Не так все, как будто, положено…

Постылое время отмеряно.

Прокуратор смакует мороженое,

глядя в телевизор уверенно.

Я же в телевизоре пестую

анекдотами и песнями публику.

Прокуратор, конечно, ответствует,

отсылая мне по почте полбублика.

Ах, слащавая еда умирающих!

Крышка гроба — словно сцена для ужина…

Расскажу тебе про это, играючи.

Ты же знаешь, по сколько нам ссужено.

Помолчим… Или послушаем капельки,

если дождь… Если кровь лить из ложечки…

Нотный стон ты зафиксируешь крапинкой

на бумаге, где сны мои сложены.

ЭТЮД ПОСЛЕ ДОЖДЯ

Земля открыла недра для червей.

Для бабочек объятья небо распахнуло.

И политически подкованный пырей

на лист капустный направляет стебля дуло.

Увы, дуэли ныне не в чести.

По четным — свадьбы ныне, по нечетным — тризны.

Дождь методично шепчет: — Не грусти!

Но молнии взрываются капризно.

В июле грозы нудны, как совет

быть к пакостям Фортуны благосклонным.

Ниспосланный пророк отверг Завет,

чтоб жизнь создать вновь идолопоклонной.

ЭТЮД ПРО ПОТОП

Не смеет быть смышленое дитя

послушным в дни Вселенского Потопа,

когда подружка-смерть, как бы шутя,

по сторонам посматривает в оба.

Ей предстоит для свиты отобрать людей,

которым розданы уже предупрежденья:

то скрипнет дверь, то сон обнимет день,

то слово затруднит свое рожденье.

И по дождям избранники прочтут,

кто канет первым в таинстве Потопа.

Останутся тела хранить мечту,

не обратиться в духов безвозвратно чтобы.

ЭТЮД ПРО ЛЕТНИЙ СПЛИН

Не совсем удобно на матрасе

на полу лежу, как старый вождь.

Вечер бестолков и безобразен.

За окном скулит насильник-дождь.

Пистолет бы! Пристрелил бы муху,

что упорно стену бороздит.

Лебенсраум соратница по духу

завоевывает твердо, как бандит.

Мне не жалко: воздух вещь шальная.

Этим вечером я добрый и шутник.

За окном насильник-дождь, стеная,

льет июню сок за воротник.

Плачьте, плачьте — и дома, и лужи!

В катакомбах города — потоп.

Старый пес поджал больные уши

и в подъезде прячется с котом.

Путнику в лесу сейчас не сладко.

У холодных лет финал спесив…

Вот и стих, как новая заплатка

на рубахе дня — пуст и красив…

ЭТЮД О НИЩЕТЕ

Сержант Степанов мучим нищетой

за отданную честь не по ранжиру.

Он мудро утешал себя тщетой

соблазна: на миру и смерть угодна миру.

Но смерть мгновенна — потому красна.

Мучения — жестоки и обильны.

Сержант Стапанов голодал без сна,

мечтая о спасении могильном.

Бог милостив: раскаянье приняв,

он честь сержанта возвратил сторицей.

Но нищета теперь Степанову родня

навеки, аки око и зеница.

ЭТЮД ЦИНИЧНЫЙ

Над нами ангел пролетел

и вниз метнул гранату.

Он так устал от тем и тел:

нам вечно что-то надо!

Лети, лечи, твори, спаси…

Устал работать в радость.

Он хлопнул дверцею такси

и съехал в царство ада.

Там тот же беспокойный люд,

но веселей заботы.

У ангелов наемный труд —

согласно пункту КЗоТа.

Он посетит любую плоть —

хоть тайно, а хоть явно.

Плати-приказывай, Господь!

Плати-командуй, Дьявол!

ЭТЮД ПРО БЛАГОСЛОВЕНИЕ

Подойди-ка поближе, мальчик…

На камине очки — подай!

Твои мысли просты и алчны,

будем думать, не навсегда.

Ты успел разучить молитвы?!

Но к чему тебе трепет жертв?!

Дух мятежный твой жаждет битвы,

пока страх перед Богом мертв.

Так ступай — я тебе не нужен.

Буйство — это микроб в крови.

Ты намеренно горд? Тем хуже.

Сам себя и благослови…

ЭТЮД ПРО СТРЕКОЗУ И МУРАВЬЯ

— Подите прочь, сестрица Сима! —

кричал Аркадий сгоряча,

когда она его просила

подать ей тысяч пять на чай.

Аркадий миллионы прятал

в носке в диване меж пружин.

И жил толково и опрятно.

Он правильно и трезво жил.

Его сестра была распутна —

любила платья и мужчин.

Ей угодить бывало трудно:

причудам было сто причин.

Педант Аркадий удивлялся:

как можно столько пропивать?!

Но снова с грустью наливал сам,

лишь Сима станет тосковать.

Тоска ж не ходит одиноко…

От СПИДа Сима умерла.

Аркадия убило током.

Диван соседка забрала,

чтоб ей хоть изредка да вспомнить

Аркадия с сестру его.

— Подите прочь! — кричал он скромно,

и не давал ей ничего.

А зря…

ЭТЮД ПОХМЕЛЬНЫЙ

В деревне Бодуны с утра шумит камыш,

колхозников сзывая на работу.

И новый день крадется, словно мышь

к запретному кусочку бутерброда.

И пиво прошлогоднее горчит,

пока косилки подпирают небо.

Вчера в ломбард заложены ключи