Этюды. Эскизы. Рефлексии

от склада водки, огурцов и хлеба.

И, мудрствуя, бредут на сеновал

доярки в красных юбках и рубахах.

Им надо обсудить, кто где заночевал,

что пил, что говорил, как трахал.

ЭТЮД ПОЭТИЧЕСКИЙ

Благоговейно, без цинизма

Лаврентий Палыч стих писал.

Он много пил от пессимизма,

бывало мимо урны ссал.

Он был поэт — творец иллюзий

и архитектор государств.

А ночи проводил у Люси,

где отдыхал от всех мытарств.

На коврике возле кушетки

он видел сны про октябрят,

которые из-за решетки

творцов судеб благодарят:

— Спасибо, дядя, ведь недаром

нас грудью кормят скипидаром…

Лаврентий Палыч рифмовал:

подвал — подлец — лесоповал…

Покоя жаждет всяк пиит

среди рутины делоблудья.

Пока страна спокойно спит,

не спят творцы стихов и судеб.

ЭТЮД ПРО ЗНАНИЕ ИМЕН

Когда я назову своими именами

чужих поступков суетную блажь,

незримый ангел прилетит за нами,

чтобы заметить скромный подвиг наш.

И записать в Анналы: «Суть поступка

была сокрыта звуковой каймой…»

Но знание имен — такая штука,

что их не называть — вот подвиг мой!

ЭТЮД ПРО ИЦХАКА

Дайте сикеру погибающему, и вино огорченному душой…

Притчи, 31—7

Ицхак, упрямый старикан,

тряс бородой седой

и наливал вино в стакан,

как дар земли святой.

И пил, откинув пейс со лба.

И, захмелев, орал,

что, мол, еврейская судьба

была на смех курам.

Его науськивал Господь

писать стихи тайком.

И он писал, но тешил плоть

водой и молоком.

Рождался стих коряв и вял.

И Бог все хмурил бровь:

— Ицхак, на что ты променял

мою к тебе любовь?..

В страдании еврей познал

пророчество одно.

Вот так Ицхак поэтом стал.

Теперь он пьет вино.

ЭТЮД про ПОЭТа

Слова надменны, как путаны,

попавшие случайно в хлев.

Алло, денщик! Подай стаканы,

порежь селедку, лук и хлеб.

Увы, я слушал рифмоблюйство

поэта щуплых берегов.

Мадам, вы лучше пыл свой

храните для врагов.

Поэт в вираж вошел — и вышел,

плечом за стойку зацепив.

Денщик, подайте мои лыжи:

мадам бежит за пивом.

И вот уж утро с красным носом

взбирается на небосвод.

Мадам, стихи — такая проза,

как говорил Краснобород.

ЭТЮД ПРО ПОЭЗИЮ И ПРОЗУ

Гниет любовь… Джульетта тайно плачет.

Ушел в запой Ромео налегке…

Шекспиру все представилось иначе,

и он покрепче сжал перо в руке.

Теперь любовь гниет уже веками.

Ромео спит. Джульетта варит снедь.

Шекспир талантливо писал про них стихами…

Но проза-жизнь читает прозу-смерть.

ЭТЮД ВЕСЕННИЙ

Весною лирическим мылом

веревку намыливать глупо…

Саша Черный

Отравленный весной,

слова ласкают разум.

В больнице областной

сражаются с заразой.

Упал на тротуар,

кривляясь, сумасшедший.

Про потайной товар

хохол грузину шепчет.

Вино и огурцы,

сандали и колготки:

торгуют мать и сын.

Отец скупает водку.

Собаки чередой

шныряют по задворкам.

Гаишник молодой

стоит на вахте гордо:

— Кого б оштрафовать?

Мадам, нагла как янки,

спешит маршировать

к автобусной стоянке.

Сжимая «дипломат»,

мужик в помятых брюках

купил яиц и рад,

что два десятка в руки.

Согнулась под мешком

в платке цветастом баба —

ей на базар пешком

тащиться по ухабам.

С метлою на плече

гуляет сыто дворник,

припоминая, чей

пил самогон во вторник.

Весна по лужам слюнь

своих пускает пену…

Ах, милый разум, плюнь!

Словам ты знаешь цену.

ЭТЮД ПРО ПОЭТА И ВЛАСТЬ

Приютом одиноких сердец,

без имени, без снов и судьбы,

приходит псалмопевец и чтец,

который раньше ангелом был.

На площадях поет он стихи

и в рифму, и без видимых строф.

Читает для слепых и глухих,

пуская самому себе кровь…

Пуская себе пулю и яд

туда, где боль и нечего ждать.

Глухие со слепыми стоят,

жалея, что им нечего дать.

Жалея, что ему нечем взять:

ведь он без рук, без поводыря — один.

Полиция: — Читать здесь нельзя!

И ты, безрукий, прочь уходи!

И вы, без глаз, идите домой!

И, без ушей, катитесь, пока…

Малиновый закат над страной —

приютом одиноких зека.

ЭТЮД ПРО ПОЭТИЧЕСКИЙ ТРУД

Стихи слагал он впопыхах

и образы сосал из пальца.

И было много слов в стихах,

как в излияниях страдальца.

Салон троллейбуса возил

по городу поэта тайно.

Плясали цены на бензин.

Дельцы скулили хором: — Майна!

Ползла весенняя тоска

туманом по небу и душам…

Поездки цель была близка:

после стихов дышалось лучше.

ЭТЮД ПРО АВИТАМИНОЗ

На кухне жарю лук

таинственно и гордо…

Мой верный новый друг

с достоинствами лорда.

Старинный знатный род

сомнительных болезней

своей повадкой горд,

как птица новой песней.

Взыскателен и строг

мой друг и гость нежданный.

Он ныне — местный бог,

всеобщим богом данный.

Порой любви и грез

ко мне он объявился…

Так авитаминоз,

как снег на голову в марте

на мое драгоценненькое здоровьице

свалился.

ЭТЮД ПРО ИНТЕРПРЕТАТОРОВ

Трагедия Творца — в его творениях…

Банальная мантра — пустая клеть.

Интерпретаторы защищают мировоззрение,

образованное от глагола «иметь».

И суть противостояния едина, как небо:

быть — и творить, не рефлексируя попусту…

Трагедия интерпретатора в том, что он не был

никогда избранником Творца-Господа.

ЭТЮД ПРО РЕГУЛЯРНЫЕ ВОЙСКА

Гнусная песня лихих молодцов

бодро трепала знамена.