Этюды любви и ненависти

Например, тот же Илья Ильич Мечников в предисловии к книге "40 лет искания рационального мировоззрения" (1914) выступил с резкой критикой труда Циона "Бог и наука", что, однако, не помешало ему высоко оценить его как физиолога: "Особенная судьба, – писал он, – выпала на долю Циона, недавно скончавшегося в печальном одиночестве в Париже. Многие знавшие его – и я в том числе – его очень не любили за его злобный характер и неспособность стать на сколько-нибудь нравственно возвышенную точку зрения. Но справедливость побуждает отнести его к числу особенно талантливых и оригинальных ученых, деятельность которых оставила по себе неизгладимые следы. К положительным сторонам его следует отнести то, что он дал науке такого первостепенного ученого, как профессор И.П. Павлов… Прежде чем покинуть Медицинскую академию, Сеченов позаботился о достойном замещении его кафедры… он обратил внимание на только что вернувшегося из-за границы молодого, но уже очень известного талантливого физиолога Циона, вышедшего из той же школы, что и Сеченов, из школы Людвига.

Хотя в то время антисемитическое движение в России далеко не было так сильно, как в последующие времена… Сеченову пришлось много хлопотать, чтобы заставить профессоров академии и начальство согласиться поручить кафедру еврею Циону. Но, к сожалению, уже в непродолжительном времени начались неприятности в Медицинской академии по поводу нового профессора". Далее Мечников осуждает Циона "за жестокость" по отношению к животным, которых он резал в лаборатории беспощадно, сравнивая его с Сеченовым, который не мог без слез осмотреть на подопытных собак:

«Не таков был преемник Сеченова. Не стеснявшийся мучить животных, он не обнаруживал особенно добрых чувств и к людям. (Не здесь ли кроется "тайна" памятника собаке поставленного Павловым в Колтушах? – С. Д.) Эту сторону своего характера он не замедлил проявить на своих лекциях». Цион не преминул развенчать авторитет своего благодетеля Сеченова, которого студенты боготворили. "Не питая уважения к нравственной личности, стали относиться отрицательно и к его научной деятельности. По малейшему поводу они громко выражали ему знаки неодобрения.

Отсюда – беспорядки на лекциях. Не встречая сочувствия в своих товарищах, Цион вынужден был покинуть стены Академии и университета".

На защиту Циона безоговорочно встал Иван Павлов. Он писал в автобиографии: "Мы имели ряд профессоров с огромным научным авторитетом и с выдающимся лекторским талантом… Огромное впечатление на всех нас, физиологов, производил проф. Илья Фаддеевич Цион. Мы были прямо поражены его мастерски простым изложением самых сложных физиологических вопросов и его поистине артистическою способностью ставить опыты. Такой учитель не забывается всю жизнь (курсив мой. – С. Д.). Под его руководством я делал мою первую физиологическую работу… Переходя в академию, я должен был быть ассистентом у проф. Циона (читавшего также физиологию и в академии)… Но произошла дикая история: талантливейший физиолог был выгнан из академии" (Павлов И.П. Полн. собр. соч М.; Л., 1952. Т. VI. С. 442). Позиция Павлова ясна: была совершена подлость…

Спустя много лет в статье советского периода, посвященной Циону, об этом казусе сказано корректно и близко к истине: "Вынужденный уход И.Ф. Циона (по причине несогласия, обнаруживающегося между ним, студентами Медико-хирургической академии и группой профессоров, в котором все стороны были виноваты) нанес тяжелый удар его научным экспериментальным планам и нарушил связи с русскими физиологическими учреждениями" (Квасов Д.Г. Указ. соч.).

И еще: в молодости красивый, успешный и тщеславный ученый пользовался большим успехом у женщин. Женился на красавице, дочери миллионера Самуила Малкиэля. Ей было 18 лет, и, как сообщает источник, она была не только красива, но и умна. В доме тестя Цион прошел школу больших финансов. Многие не могли забыть, как элегантный профессор в роскошном экипаже подъезжал к воротам Академии, вызывая элементарную человеческую зависть…