Этюды о природе человека

Мысля биологическими категориями, хотя речь шла о человеке и его общественной жизни, где определяющими являются категории социальные, Мечников готов был склониться к взгляду, что природа "дошла в человеке до своего последнего предела".

Не обошлось здесь и без остаточного влияния вульгарного материализма Бюхнера, Фогта, Молешотта. В свое время это

1 См. настоящее издание, стр. 112.

2 Там же, стр. 10.

3 Там же.

271

влияние очень сказалось на формировании поколения Мечникова. Что это так, видно из высказываний самого Мечникова.

В "Очерке из истории науки в России", посвященном Ковалевскому и написанном в 1902 г., - за год до выхода "Этюдов о природе человека", Мечников рассказывает о том, как воспринимала сочинения этих авторов молодежь.

"Тут были на первом плане сочинения по естествознанию, дававшие общий очерк тогдашних воззрений на природу и жизнь. Между ними главное место занимала книжка Бюхнера "Kraft und Stoff"1.

По словам Мечникова, запрещение этих сочинений царской цензурой еще более увеличивало их ценность во мнении молодежи.

Влияние это было настолько велико, что получило отражение в художественной литературе. Мечников вспоминает следующий эпизод из романа И. С. Тургенева "Отцы и дети".

Герой романа - Базаров заметил, что отец его друга Аркадия Кирсанова читает Пушкина. Базаров рекомендует растолковать отцу, что это "никуда не годится" и дать ему почитать "что-нибудь дельное", на первый случай Бюхнерово "Stoff und Kraft""2.

В цитированном очерке Мечников отмечает, что доказанная Дарвином общность происхождения человека с животным миром усиливала надежду решить проблему человеческого бытия при помощи изучения законов, управляющих живыми существами. Неправомерность такого некритического перенесения биологических закономерностей на человеческое общество была неоднократно убедительно вскрыта Энгельсом и Лениным.

Развивая в предисловии к книге свою мысль, Мечников рисует такую картину.

В результате длинного, сложного и часто запутанного процесса развития на Земле явилось существо с высоко одаренным сознанием, которое подсказывало ему, что дальше идти некуда и никакой цели впереди не существует. Мечников склонен был думать, что и столь широко распространенная в конце XIX в. в философии, литературе, музыке туманная "мировая скорбь" явилась выражением биологической, а не социальной безысходности. Связана же эта безысходность, якобы, с тем, что в человеке, познавшем самого себя, природа, дойдя до своего последнего предела, оказалась в биологическом тупике. Человек познал мучительные "дисгармонии" своей биологической природы, грустные и неотвратимые границы индивидуального челове

1 И.И. Мечников. Страницы воспоминаний. М., Изд-во АН СССР, 1946, стр. 15.

2 Там же, стр. 16.

272

ческого бытия, неминуемо заканчивающегося старостью и смертью.

С развитием знаний пессимистические философские системы XIX в., выраженные в этой туманной "мировой скорби", - пишет Мечников, - нашли отклик и в научной мысли.

"Казалось в самом деле, - развивает Мечников эту впоследствии отвергнутую им пессимистическую оценку сущности человеческого существования, - что жизнь, уясненная сознанием, есть бессмыслица, тянущаяся на основании какой-то животной наследственности, без руководящего начала".

Естественно, что науке надлежало разобраться в этой "путанице", чтобы, по крайней мере, уяснить происхождение и развитие такого "печального положения вещей". Так определял Мечников необходимость заняться одной из действительно настоятельных задач, которые стоят перед наукой, как долг перед человечеством.

Тезис Мечникова о том, что его поколение "легко и быстро усвоило основы положительного мировоззрения, развившегося главным образом вокруг учения об единстве физических сил и об изменяемости видов", достаточно выразителен. Выразительность его заключается в том, что устоем, на который опирались и сам Мечников как ученый и научное поколение, к которому он принадлежит, был, как мы видели, естественно-исторический материализм. Именно благодаря тому, что поколение Мечникова опиралось в своей научной деятельности на естественно-исторический материализм, оно смогло выдвинуть из своей среды Сеченова, и Павлова, Александра и Владимира Ковалевских, самого Мечникова, Тимирязева (в биологии), Столетова, Умова, Лебедева (в физике), а несколько раньше Лобачевского (в математике), Зимина, Бутлерова, Менделеева (в химии).

Учение "об единстве физических сил и изменяемости видов" исходит по существу из цепи выдающихся открытий и особенно опирается на три великих открытия XIX века - клеточное учение, закон превращения энергии и особенно на теорию развития Дарвина, впервые доказавшего, - как писал Энгельс, - что окружающие нас теперь организмы, не исключая и человека, явились в результате длительного процесса развития из немногих первоначально одноклеточных зародышей, а эти зародыши в свою очередь образовались из возникшей химическим путем протоплазмы, или белка.