Этюды о природе человека

В доказательство справедливости своих воззрений Платон приводит еще закон контрастов. Подобно тому, как сильнейшее вытекает из слабейшего, быстрейшее - из более медленного, так и из жизни должна возникнуть смерть, а из смерти - жизнь. "Поэтому-то, - говорит Сократ, - из умершего возникает все живущее и имеющее жизнь. А следовательно, души наши после смерти находятся в аду". Итак, "мы признаем, что живые так же происходят от мертвых, как и мертвые от живых; это служит неоспоримым доказательством того, что души мертвых существуют где-то, откуда возвращаются к жизни" (стр. 36).

Такого рода доводами старается Платон доказать бессмертие души, составляющее основное начало его философии. Он влагает все это в уста своего учителя Сократа в день его смерти. В своих диалогах он старается ответить на всякие возражения. Но, несмотря на уверенность, с которой он утверждает свое учение, все же от времени до времени чувствуется скептическая нота, звучащая в его доводах; это-то и отличает философию от религии.

Очевидно, что вся система Платона создана для решения задачи смерти. Он неоднократно повторяет, что "настоящие философы всю жизнь свою готовятся к смерти; при этом было

142

бы нелепым, если бы, неустанно стремясь к этой единственно" цели, они устранялись от нее и боялись, когда смерть настигнет их" (стр. 22).

Платон главным образом старается убедить самого себя в существовании будущей жизни: "Я стремлюсь, - говорит он, - убедить в том, что скажу, не только присутствующих здесь, хотя, случись это, я был бы в восторге; но главная цель моя - убедить самого себя. Потому-то, милый друг, я рассуждаю следующим образом, и ты увидишь, что рассуждение это очень близко касается меня: если то, что я говорю, окажется правильным, то следует верить ему; если же после смерти нет ничего, то я все же буду иметь ту выгоду, что не был вам в тягость своими жалобами в течение того времени, которое мне остается пробыть с вами" (стр. 74).

Сомнение, являющееся у Платона только в зачаточном состоянии, у некоторых других философов древности становится гораздо более выраженным. Сначала Аристотель1 допускал существование бессмертной части души рядом с частью смертной. Обе эти части сливались в начале земной жизни и разъединялись в конце ее.

Но Аристотель вскоре покинул эту теорию бессмертия личного сознания. Позднее он очень определенно высказался против платоновской идеи бессмертия души, что не мешало ему верить в нерушимость "деятельного разума", бессмертного духа, продолжающего жить после смерти.

Стоики еще далее развили подобное философское воззрение. Рядом с индивидуальной душой они допускают мировую душу, общее всеобъемлющее начало.

Цицерон2, занятый задачей старости и смерти, также старается оправдать мысль о будущей жизни. "Я убежден, - говорит он, обращаясь к Сципиону и Лелию,- что ваши знаменитые отцы, оба драгоценные моему сердцу, в настоящее время полны жизни, той, которая одна достойна этого названия; потому что тело для нас - род темницы, в которой мы обязаны выполнить тяжкий долг, насылаемый на нас необходимостью" (стр. 269). "Видя деятельность человеческого ума, эту громадную память, обширную предусмотрительность, множество искусств, наук, открытий, я убедился и глубоко уверен в том, что природа, снабженная такими свойствами, не может быть смертной. Душа в постоянном движении; это движение не сообщается ей никакой внешней силой; она сама служит источником его, и никогда ей не будет конца, потому что она не может отрешиться от себя самой. Кроме того, как простое

1 Zeller. Die Philosophie der Griechen, II. Abt. 2, Tubingen, 1862, S. 462, 465.

2 Цицерон. Полн. собр. соч., фр. пер. Париж, 1887, стр. 222-275.

143