Этюды по истории поведения

В первом очерке мы опирались на материал, добытый известными исследованиями В. Кёлера (W. Kohler); во втором — мы старались использовать материал по этнической психологии, собранный в трудах Леви-Брюля (Levy-Bruhl), Турнвальда (Thurnwald), Вертгеймера (Wertheimer), Леруа, Данцеля и многих других; наконец, в третьем очерке мы опирались главным образом на собственный материал, добытый нами в экспериментальных исследованиях поведения ребенка.

Мы пытались осветить и охватить весь фактический материал единой точкой зрения, единым взглядом на процессы культурно-психологического развития, единым теоретическим пониманием, развитым в книге Л. С. Выготского «Педология школьного возраста».

Новой в нашей работе является (помимо некоторой части исследовательского материала) и попытка наметить связь, объединяющую все три линии развития, и определить в самых общих чертах характер и тип этой связи. Наша точка зрения на отношения, существующие между различными линиями в развитии поведения, является в известном смысле противоположной той, какую развивают теории биогенетического параллелизма. На вопрос об отношении, которое существует между онто- и филогенезом, эти теории отвечают, что одни процесс более или менее полно повторяет другой, восстанавливает его, что это отношение ближе всего может быть определено как параллелизм обоих процессов.

Несостоятельность принципа генетического параллелизма была вскрыта как в трудах буржуазных исследователей, так и авторами-марксистами. Мы стремились вскрыть в первую очередь глубокое своеобразие каждого из трех путей развития поведения, различие способа и типа развития. Нас интересовало выделение именно отличительных, а не сходственных черт этих процессов. В противоположность теории параллелизма мы полагали, что исследование главных отличительных черт каждого процесса развития, черт, выделяющих его из общего понятия эволюции, может привести прямым путем к выяснению типа и специфических закономерностей каждого из трех рассматриваемых процессов. Показать самостоятельную специфическую закономерность и сущность каждого особого типа развития было нашей главной задачей. Это не означает ни в малой мере того, чтобы мы.

!] отрицали вовсе всякое наличие соответствия между онто- и филогенезом. Напротив, в том виде, в каком эта теория развита и критически освещена многими современными авторами, она может служить превосходным эвристическим принципом, которым мы и пользовались, вскрывая формальное соответствие отдельных моментов в различных планах развития. Однако самую связь между тремя путями развития мы пытались постигнуть совершенно иным образом.

Для нас эта связь заключается в том, что один процесс развития диалектически подготавливает следующий за ним и превращается, переходит в новый тип развития. Мы не думаем, что все три процесса можно вытянуть в одну прямую линию, но мы полагаем, что каждый высший тип развития начинается там, где оканчивается предыдущий, и служит его продолжением в новом направлении. Эта перемена направления и способа развития нисколько не исключает возможности связи одного процесса с другим, а, скорее, необходимо предполагает эту связь.

Основная идея наших очерков выражена наиболее ясно и полно в эпиграфе. Мы стремились показать, что в сфере психологического развития происходит нечто подобное тому, что давно установлено относительно развития органического. Подобно тому как в процессе исторического развития человек изменяет не свои естественные органы, а свои орудия, так в процессе своего психологического развития человек совершенствует работу своего интеллекта главным образом за счет развития особых технических «вспомогательных средств» мышления и поведения. Историю человеческой памяти невозможно понять без истории письма, как историю человеческого мышления — без истории речи. Стоит только вспомнить социальную природу и происхождение всякого культурного знака, чтобы понять, что психологическое развитие, рассматриваемое с этой точки зрения, есть развитие социальное, обусловленное средой. Оно прочно вводится в контекст всего общественного развития и раскрывается как его органическая часть.

Мы полагаем, что, вводя психологическое развитие поведения в контекст исторического развития человечества, мы делаем первые шаги к постановке важнейших проблем новой генетической психологии. Мы вносим тем самым, по выражению Турнвальда, историческую перспективу в психологическое исследование. Мы понимаем всю рискованность и всю ответственность всякого первого шага в новом направлении, но только на этом пути мы видим возможность генетической психологии как науки.

Главы первая и вторая написаны Л. С. Выготским, глава третья — А. Р. Лурия.

Nec manus nec intellectus sibi permissus multum valet: instrumentis et auxilliis res perficitur.

F. Bacon