Эткинд, Александр - Хлыст. Секты. Литература и революция

Чем отличались те, кто имел право на землю, от старых ее хозяев, которые такого права не имели? Объяснение было идеологическим. Русские сектанты издавна живут той самой коммунистической жизнью, ради вселенского торжества которой произошла революция. Текст Воззвания проводил аналогию между сектантами и коммунистами в мировой истории и утверждал родство между коммунизмом Советского правительства и коммунизмом русских сект. Старое государство преследовало сектантов так же, как оно преследовало большевиков; поэтому сектанты, подобно коммунистам, ушли в конспиративное подполье или эмигрировали, продолжая везде вести жизнь, соответствующую их взглядам; а теперь их, как естественных союзников и единомышленников, поддерживает Советская, тоже коммунистическая власть. Как говорится в документе:

Мы знаем, что в России имеется много сект, приверженцы которых, согласно их учения, издавна стремятся к общинной, коммунистической жизни. [...] Народный Комиссариат Земледелия [...] нашел настоящее время наиболее подходящим для того, чтобы призвать к творческой земледельческой работе эти [...) сектантские и старообрядческие массы [...] Относясь к ним с полным доверием, [...] Наркомзем ждет, что сектантские общины выполнят свой долг перед родиной.

Воззвание Наркомзема не было первым признаком особой симпатии большевистского режима к русскому сектантству1. В начале 1919 года

Ьинн-Ьруевич 653

Совнарком принял Декрет об освобождении от воинской повинности по религиозным убеждениям1. В подготовке Декрета вместе с высшим руководством большевиков участвовал Объединенный Совет религиозных общин и групп (ОСРОГ). Компромисс был принят в результате личных переговоров между Лениным и руководителем Объединенного Совета, лидером толстовского движения Владимиром Чертковым. Декрет имел сугубо гуманитарный характер; сознательно уклонявшиеся от военной службы были безвредны для новой власти именно потому, что исповедовали ненасилие. Декрет не исполнялся на местах, и практический его результат был ничтожным. Бонч-Бруевич, успокаивая своих идейных противников внутри партии, признавался, что на основе этого декрета получили освобождение от военной службы всего 657 человек за 5 лет[414]. Однако ОСРОГу удалось сформировать централизованную структуру, включавшую сам Совет в Москве, его экспертов и больше 100 уполномоченных на местах.

В 1919 году в 7-м Всероссийском съезде Советов участвовал делегат «от сектантов-коммунистов». Это был Иван Трегубов, бывший студент Московской духовной академии, потом один из лидеров толстовского движения. На съезде Советов Трегубов говорил делегатам:

Мы, сектанты-коммунисты, приветствуем вас за то великое и святое дело коммунизма, (...] которому мы также давно служим [,..] Мы желаем сотрудничать с вами в деле насаждения коммунизма [...] Мы не будем упрекать вас, а вы не упрекайте нас за то, что вы и мы идем к коммунизму разными путями[415].

В 1920 году из Швейцарии вернулся другой влиятельный толстовец, Павел Бирюков, друживший с Лениным еще во время женевской эмиграции последнего[416]. Когда-то, двадцать с лишним лет назад, все они — Чертков, Бирюков, Трегубов и Бонч-Бруевич — вместе вели кампанию в защиту духоборов, которая кончилась эмиграцией сектантов и ссылкой их защитников.

В ноябре 1920 года Бирюков и Трегубов составили проект документа, который должен был дать привилегии русским сектантам уже не в отношении военной службы, но в экономической и политической областях. По-видимому, около года спустя именно этот текст лег в основу Воззвания Наркомзема. Здесь признается, что «строительство жизни на новых коммунистических началах» встречает в крестьянской массе «непреодолимое препятствие»; но авторы знали, как его преодолеть. Хоть крестьянство в целом «принимает Советы, но отвергает коммунию» — среди крестьян есть «элемент, который охотно идет навстречу коммунистическим замыслам правительства». Элемент этот — сектанты. Именно они дадут пример новой жизни, который увлечет за собой инертное большинство русского народа. По мнению Бирюкова и Трегубова, сектантство — «сознательная, разумно-религиозная часть русского народа», которая «не только не сопротивляется коммуне, но сама создает коммуны, и притом образцовые». Документ полон духом военного коммунизма, бескомпромиссного строительства общинной жизни в масштабах страны. Революция дала новый толчок развитию крайних сект, и они готовы к сотрудничеству с режимом, осуществляющим их чаяния.

Поощряемые теперь коммунистическим строем, они еще энергичнее, чем прежде, стали строить свою жизнь на коммунистических началах [...]. Естественно предполагать, что этот коммунистический элемент крестьянства станет мостом, соединяющим коммунистическое правительство с крестьянством1.

1920 годом датируется отдельная Докладная записка Павла Бирюкова Об издании ежемесячного журнала «Сектант-коммунист»: