Этничность, нация и политика. Критические очерки по этнополитологии

Во-первых, взаимодействие с лидерами диаспор не всегда означает связь с самой диаспорой. Наши исследования в фокус-группах показали, что в России лишь чеченская диаспора проявляет высокую зависимость от мнения лидера «своей» (в данном случае Чеченской) республики[606]. Однако чеченский случай уникальный. Например, «дагестанское землячество в Ростове-на-Дону категорически отказывается рассматривать республиканскую власть [Дагестана] как обладающую правом указывать, как себя необходимо вести его членам за пределами республики. Они предпочитают действовать автономно»[607]. Технология встраивания диаспор в централизованные структуры власти и передачи им функций контроля над своими подопечными создает лишь иллюзию усиления вертикали власти. Разумеется, такая технология не имеет ничего общего с локальной демократией и гражданской самоорганизацией. При этом она едва ли реализуема в качестве универсального механизма хотя бы потому, что в современной России растет уровень независимости мигрантов от своих этнических организаций. Мало того, большинство этнических диаспор в российских городах представлены несколькими разными и зачастую конкурирующими организациями.

Во-вторых, взаимодействие властей со «старейшинами» общин в лучшем случае обеспечивает некоторый уровень контроля администрации над ситуацией в разных общинах, но никогда не помогает процессу интеграции мигрантов, этнических и религиозных меньшинств в городское сообщество. Хорошо заметен противоположный эффект: чем меньше представители диаспор интегрированы в городскую среду, тем больше они зависимы от общин, которые уже поэтому далеко не всегда заинтересованы в интеграции мигрантов в городские сообщества[608].

В-третьих, такое взаимодействие акцентирует внимание общества на этнической и религиозной идентичности, ущемляя гражданские идентичности, поэтому возвышение роли общин зачастую приводит к эффекту коммунитаризма, т. е. к расколу городского сообщества на параллельно существующие общины. Именно коммунитаризм подвергается обоснованной критике в последние 10–15 лет со стороны экспертов и политиков разных стран.

Устранение проблем взаимосвязи городских властей с этническими сообществами возможно за счет разных механизмов. Один из них заключается в замене в советах по делам национальностей при городских администрациях формальных руководителей этнических организаций (в том числе и этнических автономий) на рядовых граждан разных национальностей, проявивших себя в жизни города. Эффективной формой ослабления коммунитаризма является использование «интеграционного контракта», предполагающего взаимные обязательства принимающей стороны и иммигрантов. Этот подход отличается от коммунитаризма в двух отношениях: контрактный принцип, во-первых, переводит ориентацию властей с общины на конкретного индивида, с которым и заключается контракт (это, кстати, уменьшает зависимость мигранта от общины); во-вторых, стимулирует включение мигранта в принимающее сообщество, поскольку налагает на него определенную ответственность за интеграцию в некую среду и обязанность доказательства своей интегрированности.

Публичные слушания и общественные обсуждения. На наш взгляд, этот элемент интеркультурализма имеет неплохие предпосылки для освоения в России. По крайней мере, в нашей стране существуют правовые основы для проведения таких мероприятий (например, ст. 28 «Публичные слушания, общественные обсуждения» Федерального закона «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации»). Положения о публичных слушаниях записаны в Градостроительном кодексе, и такие обсуждения реально осуществляются в Москве и ряде других крупнейших городов. Там, где они не проводятся, возникают городские конфликты, подобные тем, что произошли в Екатеринбурге (май 2019 года) по поводу выбора места для строительства православного храма. Вместе с тем наличие правовых возможностей для публичных слушаний и общественных обсуждений не снимает проблемы их реального проведения, особенно за пределами столицы.