Этнопсихология

В 2010-е годы ряд лидеров европейских стран, придерживающихся правых, правоцентристских и консервативных взглядов (А. Меркель, Д. Кэмерон, Н. Саркози), заявляли, что считают политику мультикультурализма в своих странах провалившейся.

Постоянный представитель России при НАТО Дмитрий Рогозин (в настоящее время – вице-премьер Правительства РФ), выступая 8 сентября 2011 г. на Третьем мировом политическом форуме в Ярославле с докладом по национальному вопросу, обрушился с критикой на европейскую политику мультикультурализма – он говорил, что идеология «мульти-культи» сформирована левацким послевоенным движением как реакция на европейский нацизм и фашизм и представляет собой «другую крайность». Предполагалось, что новая европейская культура полностью отрешится от консерватизма, национализма и христианской религиозности и станет удобной, «толерантной» средой для снятия старых конфликтов и адаптации вновь прибывающих иммигрантов из стран Юга к «свободному миру». Произошло прямо обратное: радикально ослабленная «автохтонная» культура Европы ничем не привлекала иммигрантов (в отличие от социальных благ и мечты о «красивой жизни»). Массово переезжая в Старый свет, они сохраняли свою самобытность и обособлялись от «безликих европейцев». Сейчас в Европе практически нет конфликта христианства и ислама, поскольку европейская христианская цивилизация искусственно ослаблена секуляризацией и «культурной революцией». Мусульмане Европы религиозно крепче и солидарнее, чем коренное население, и держатся своих корней, образуя целые этнические кварталы. «Толерантность» и «мультикультурализм» в европейском исполнении работают не на интеграцию иностранцев или тем более их ассимиляцию (как в прошлые века), а на сегрегацию и создание «пятой колонны» Юга, которая не прочь взорвать «безбожный Запад» изнутри.

Современная социальная реальность становится пространством все более поликультурным, и в нем пересекается понимание так называемой плюралистической парадигмы, исходящей из безусловного признания различий, множественности и многоликости культурного и социального бытия, психологии, прав и свобод гражданина, ненасилия, веротерпимости, диалога культур.

Видение общества в фокусе «плюралистической парадигмы» позволяет осмыслить теоретически его новые профили и измерения (мультикультурные, поликультурные, транскультурные), требующие выработки не только новой политики, но и новой оценки с точки зрения психологии члена этнического сообщества – многоэтничность, многоязычие, многообразие верований, традиций, жизненных стилей и способов мышления.

Напомним, что сами термины «мультикультурное общество» и «мультикультурализм» возникли в Канаде в 60-х годах XX в. по отношению к многосегментным обществам – мультирасовым, мультирелигиозным, мультинациональным, мультиэтническим. Официальное политическое признание термин мультикультурализм получил в 1971 г. Сам по себе данный феномен родился в результате осознания непродуктивности ассимиляторских усилий со стороны государств. В итоге с 70-х годов XX в. формируется идеал интеграции общества без ассимиляции.

Однако заметим, что понятие «поликультурное общество» наиболее адекватно отражает «несистемный» или «нелинейный» взгляд на психологическое многообразие, который равно отстранен от любой активно навязываемой «модальности». Только разобравшись в основаниях того или иного поликультурного общества, можно брать на вооружение (или же разрабатывать самим) соответствующий дискурс, осуществлять ту или иную политику мультикультурализма, коммунитаризма[94] и т. д.

Общество, в которое изначально заключено поликультурное различие и многообразие, уплотнение поликультурного пространства в процессе диверсификации и дифференциации культурных различий, существует, причем в своем собственном континууме поликультурности. Именно поэтому особо значимыми оказываются устойчивость (пространственной заданности поликультурности) и коммуникации (динамических и временных связей, сообщений, миграций между субъектами поликультурных пространств). Проблема психологической устойчивости поликультурного общества предстает как проблема организации его пространства и внутреннего пространства его членов, где все отчетливее востребуется порядок, безопасность, гарантии жизни, права человека.