Этнос и глобализация: этнокультурные механизмы распада современных наций

Причем пожелание настолько умозрительное, что не выдерживает не то что испытания общественной практикой, но и испытания конкретизацией, разработкой локальной прикладной модели такого «диалога». И если за глобализмом стоят вполне реальные интересы и акторы мирового процесса, то за «универсальной» умозрительной идеей «диалога цивилизаций» пока не видно ни существенных экономических интересов, перевешивающих для элит, включая локальные элиты, выгоды глобализма, ни акторов, не только заинтересованных в симметричном, равноправном диалоге, но и способных его обеспечить.

Не просматривается и стоящего над схваткой арбитра, заинтересованного и способного принудить участников «диалога» к консенсусу, не определяемому экономической и иной мощью участников «диалога», в ходе которого решаются вопросы их жизни и смерти. Результат непосредственного, лишенного пространственных и механических барьеров, взаимодействия волка и ягненка очевиден, независимо от призывов слабейшей стороны к равноправному диалогу.

В итоге идея «диалога цивилизаций» в лучшем случае оказывается одной из форм апелляции проигравших к милосердию победителей, формой «встраивания» в западную модель глобализации.

Другая форма апелляции локальных аутсайдеров к милосердию лидеров глобального развития – идея «сохранения цивилизационного (культурного) разнообразия», явно повторяющая лозунг «сохранения биоразнообразия» окружающей среды. Лозунг «сохранения многообразия» – это не что иное, как стратегия сохранения физического бытия этнокультурной общности ценой утраты исторической субъектности и превращения из субъекта в объект охраны, перехода локального социума в статус охраняемого биологического объекта.

Тем не менее, для многих примитивных этнических групп именно получение статуса охраняемого объекта (малочисленных коренных народов с традиционным способом хозяйственной жизни) стало сравнительно успешным выходом из «западни глобализации».

В целом при давлении глобализации на локальные социумы и группы выявляется два вида реакций – замыкание, выработка охранительного группового сознания, трансформация локальных социумов в диаспоры, и второй – стремление политически оформленных в форме государств локальных и региональных сообществ войти в глобализацию на своих, максимально выгодных условиях.

Возможен третий путь – выработка своего глобального проекта, но этот путь предъявляет высочайшие ресурсные требования и без оговорок доступен лишь Китаю.

В любом случае, даже критикуя, «отвергая» глобализацию в ее западно-экспансионистском варианте, необходимо осознавать, что сама проблема и сопряженные с ней вызовы остаются, так как предпосылки глобализации – глобализация экономической сферы, превращение локальных социумов в открытые системы, снятие пространственных и информационных барьеров, нарастание ресурсно-демографического кризиса, существуют и нарастают объективно.

Таким образом, большая часть известных теорий и концепций глобализации основана на редукции глобализации, как всеобъемлющего явления, к частным, пусть и существенным, феноменам экономического или политического характера.

Современные отечественные исследования глобализации лежат в русле нескольких теоретических подходов, невольно отражающих расстановку социальных сил и интересов в России и вокруг России.

Неолиберальный взгляд на глобализационные процессы, в значительной степени получивший статус официальной концепции реформирования и развития РФ, отражает взгляды современных российских элит, интересы которых во многом связаны с сырьевым экономическим циклом и глобальным экономическим укладом.

По сути, речь идет исключительно о локальной адаптации таких классиков неолиберализма как Хайек, Фридман и Поппер120. Соответственно, негативные последствия тотальной либерализации всех сфер человеческого бытия подаются как «объективно неизбежные» и, как следствие, безальтернативные и неуправляемые явления, попытка управления которыми чревата еще худшим исходом.

В целом, для либеральных подходов к глобализации, как крайней разновидности экономического детерминизма, характерно отрицание системной сложности социального развития, принципиально несводимого к явлениям и закономерностям экономического и материального порядка.

Таким образом, неолиберальная концепция глобализации, овладевшая элитами и концентрированно выражающая ее интересы, приобретает характер объективного исторического фактора. Характерными и влиятельными представителями неолиберальной философии и идеологии, входящими в российскую элиту, являются И.Б. Чубайс и Г.Х. Попов.

В целом, неолиберализм представляет интерес не столько как теоретическая модель дескриптивного типа, сколько как нормативная теория, реализация которой в экономической политике является одним из характерных проявлений глобализации.