Это

Обойдя какие-то железяки и громоздкие гудящие шкафы, напарники приблизились к преграде. Под ними проплывали помещения, в некоторых были люди, другие же пустовали, только негромкие щелчки и треск статического электричества нарушали тишину. Стена из сплошной стали, видимо, опоясывала всю зону Гамма. Матвей пригнулся около неё и указал на небольшой люк в решётке пола, в который мог протиснуться разве что худосочный лилипут. Андрей вопросительно посмотрел на него, и тот нетерпеливо махнул рукой, прошипев:

— Я не пролезу туда, давай ты. Доставай бабу свою. Ты её подымешь, я тут приму, она не жирная, пройдёт как-нибудь.

— Ты чего? — Андрей покрутил пальцем у виска, — во-первых, я сюда не пролезу, во-вторых, тут высоко, метров пять-шесть. Я тебе что, циркач?

— По-другому не выйдет. Либо так пробуем, либо тут оставляем. Это единственная лазейка сюда. Народу много, коли по низу попробуем пробраться, вмиг спалимся. Вот, смотри, тут на стене ступенечки есть, всё продумано.

Но сыщик не спешил лезть за Ритой. Он интуитивно почувствовал, что сейчас не самый подходящий момент проводить спасательную операцию. Для начала…

— Я проверю всю зону по периметру, может есть более простой путь вниз. К тому же будет лучше, если она придёт в сознание. Тащить на себе беспомощное тело… И, если её хватятся, обыщут здесь каждый угол. А вместе с ней найдут нас!

Словно в ответ на его слова снизу раздался громкий хлопок, напарники вздрогнули и прислушались. Где-то раздавалось лязганье металла, шипение, и внезапно помещения снизу залил яркий свет. Не понимая, что происходит, мужчины замерли. Шипение приблизилось, и стало ясно, что его издаёт электромобиль. Сверху на нём лежал прикованный наручниками полный мужчина с бородой, усыплённый пистолетом, за катящейся тележкой следовали двое людей в белых комбинезонах. Процессия проплыла под ногами Андрея, он успел заметить бледное лицо и запавшие глаза мужчины, и скрылась за дверью, бесшумно отъехавшей вбок.

Яркий свет постепенно угас, но сыщик успел разглядеть в дальнем конце коридора отверстия вентиляции. Он перевёл взгляд на решётку под ногами. План созрел мгновенно.

— Доставай телефон, смотрим куда ведут вентиляционные ходы, вот эти, — Андрей указал Матвею направление, — затем пробираемся по ним, берём Маргариту и также уходим. Матвей изучил схему уровня и засомневался:

— Я не уверен, что здесь можно пройти, смотри… — он провёл пальцем по всей длине шахты, она упиралась в нечто, что при уменьшении схемы оказалось кольцом, опоясывающим весь уровень. Кольцо на схеме было поделено на сектора и закрашено, в него также вели и двери, и другие ходы вентиляции. — Попробовать можно, только я для начала разведал бы, чего и как. Мало ли, какая там хрень окажется, тут всего можно ожидать. И ещё, нам ведь как-то вниз надо спуститься.

— Это я продумал, пошли, — Андрей пробрался к наиболее густому переплетению кабелей, уходящему вниз. Кабели исчезали в каком-то аппарате, но его внимание привлекло другое. Проём, где провода проходили сквозь решётку, позволял протиснуться вниз, и, держась за кабели, спуститься на крышку аппарата. Бонусом шло то, что в этой комнате не было людей и освещение отсутствовало. Слабое сияние испускали только три больших монитора на стене.

— Главное, чтоб током не шваркнуло, — пробурчал охотник, выслушав план Андрея, но полез вниз первым.

Глава 32

Яркий луч проник сквозь сетчатку, и мужчина дёрнулся. Очертания человека в белом костюме, сперва размытые, приобрели чёткость. Узнав это лицо, мужчина попытался встать, но руки и ноги отказывались повиноваться, голова гудела, а в горле словно скреблась сухая наждачка. Выдохнув, он прошептал, еле ворочая языком:

— Что со мной? Мне стало плохо?

— Лев Михайлович, спокойно. Всё будет хорошо… — Лесниковский убрал фонарик в карман, поглядывая на мониторы центра подготовки. Сканирование было завершено, оставалось дождаться кое-каких анализов крови и других тестов. Но, в целом, уже можно начать работу над этим экземпляром.

Мужчина на кушетке проявлял всё больше беспокойства, он пытался освободить руки, без конца спрашивал, что происходит, и вообще вёл себя не совсем адекватно, по мнению учёного. Антон Иванович не любил лишнего шума, поэтому позвал ассистента и приказал отвезти пациента в отделение нейросвязи.

— Начинаем протокол номер тысяча триста двадцать. Для начала, — бросил он напоследок. Мужчина на кушетке жалобно застонал:

— Подождите! Погоди, тебе говорю! Слышишь? Стой! Стоооой! — дверь бесшумно закрылась, и он остался наедине с медиком-ассистентом. Лев Михайлович, тяжело дыша, повернул к нему лицо.

Лаборант, молча подойдя к кушетке, вынул шприц. Увидев блеск иглы, несчастный задёргался, лаборант протёр кожу на сгибе его локтя холодным тампоном, но никак не мог поставить укол. Иголка в очередной раз оцарапала кожу, и медик с силой прижал руку пациента к кушетке.