Идти по 91–й улице нужно было всего два квартала. На углу Амстердам — авеню стояло фундаментальное 15–этажное здание из кирпича. Лиле бросились в глаза красивые двери, выбитая над подъездом надпись
— Что это за здание, почему оно называется Мирабо?
— А, это, знаете,
Лиле запомнилось большое солидное здание[30]. За ним стоял ряд пятиэтажных узких домов красивой архитектуры.
— Эти называют
— Целый дом в пять этажей для одной семьи?
— Так — так. Раньше такие дома были для одна семья. Их строили вверх, чтобы меньше налог платить. Теперь на каждой этаже живет по одна семья.
На углу Коламбус — авеню, у автобусной остановки, Берл подробно объяснил, как ехать, дал им металлические жетоны для городского транспорта, по пятьдесят центов, и ни за что не хотел брать деньги. Подошел автобус № 7, Берл помахал им рукой:
— Так — так. Имейте счастливого пути!
Приехав на Юнион Сквер, Лиля с Лешкой увидели высокие здания по 30–40 этажей, а вдалеке виднелись небоскребы делового центра. За ними возвышались две стройные светлые башни
До встречи оставалось время, и они решили пройтись по ближайшей 17–й улице. На углу 2–й авеню шла активная стройка. Лешка засмотрелся.
— Мам, интересно в Америке строят: идет стройка, а движение на улице не перекрывают.
— Да, любопытно, что это такое строится? — ответила Лиля[31].
В большом зале НАЯНЫ проходило
Форма приема для всех была внове, люди сгрудились в одном месте, были напряжены, не знали, сколько брать еды на тарелку: одни накладывали побольше, другие — робко. Часовщик Капусткер ворчал:
— Что это такое, как они нас принимают?! Даже присесть негде.
А его жена хмуро добавила:
— Бумажную посуду дают. Видели бы они, какой у меня был сервиз в Харькове.
Сотрудники ходили среди толпы и заговаривали с людьми по — английски, но никто не мог им ответить. Неожиданно Лиля увидала среди сотрудников свою соученицу по школе большеглазую Лорочку Жмуркину. Последний раз они виделись в Москве возле здания ОВИРа, когда Лиля подавала заявление на отъезд в Израиль. Лорочка похудела, выглядела бледной и замученной.
— Лорочка!
— Лиля!
Они кинулись друг к другу.
— Что ты тут делаешь?
— Подрабатываю внештатной переводчицей. А вы только приехали? Поздравляю.
— Ты хорошо знаешь английский?
— Не очень, я ведь не доучилась. Но для простых переводов достаточно.
— А как ты вообще устроилась здесь, дорогая?
Лорочка состроила грустную гримаску:
— Плохо, плохо устроилась. Муж мой так и не приехал, обманул нас с дочкой, женился в Москве на другой. Я хватаюсь за любую работу, чтобы нам с Нинютой как-то просуществовать. Сначала мыла полы и подъезды в богатых домах, работала
— Что это такое?
— Домработница: помогаю старикам — эмигрантам, убираю у них квартиры, покупаю продукты, готовлю, вывожу гулять. Ужасная работа, платят мало, но дают медицинскую страховку на меня и дочку… — И с гордостью добавила: — Зато моя Нинюта учится в музыкальной школе
Лиля вспомнила, какая Лорочка всегда была неприспособленная идеалистка, и расстроилась из-за подруги.
В это время объявили, что начинается выступление вицепрезидента НАЯНЫ. Лорочка еще раз улыбнулась и успела шепнуть:
— После увидимся, я тебе все расскажу.
Вице — президент, пожилой, коренастый, не по возрасту подвижный человек, единственный из сотрудников говорил по — русски, хоть и с сильным акцентом. Выступал он патетично, много и сильно жестикулируя:
—
Он рассказывал много важного и практического. Сказанное им вселяло оптимизм. Лиле особенно запомнилось окончание его речи. Он говорил проникновенно, с пафосом:
— Америка — это такая страна, где человек все время идет вверх, — он показал рукой путь. — Вы все начинаете с самого начала, и на ваших дорогах будет много трудностей. Но поверьте мне, через несколько лет вы все будете о’кей, счастливые, а может быть и богатые. Это такая страна — Америка!