Это бизнес, детка! (СИ)

Мы завернули за угол, прошли совсем немного по такой же пешеходной улочке и углубились в подворотню, которых было много в старом районе. За красными стенами перед нами открылся чудесный маленький дворик с аллеей между столиками и тоннель с ажурными стойками, увитый сверху и по бокам зеленью. Вечерами здесь, должно быть, собиралось много людей, но в этот момент дворик был пуст, столики не заняты, а стулья прислонены спинками к столешницам.

— Здесь исключительно вкусно готовят наши локальные блюда, — тихонько сказал Антуан, когда мы подходили к дверям ресторана. — Мы сядем на террасе, если тебе не холодно.

— Мне не холодно, — я мотнула головой. Летом здесь, наверное, просто великолепно — вокруг зелень, цветы, а вот это виноград… Небось, свисают гроздья прямо к столикам!

— Добрый день, желаете пообедать?

К ним вышел плотненький черноволосый официант в фирменной одежде, с улыбкой на лице и с хитрыми глазками. Антуан кивнул:

— Да, на террасе. И будьте добры, позовите хозяйку.

— Сию минуту, конечно. А пока присаживайтесь вот сюда, здесь на солнце теплее.

И снова мне отодвинули-пододвинули стульчик, официант подал меню, вытащил блокнотик и прицелился в него ручкой:

— Аперитив, мсьё-дам*?

— Мне «Дизель», пожалуйста, — бросил Антуан, даже не глядя в меню. — Что ты будешь, Алекс?

— Мартини, — экспериментировать не хотелось. — Белое.

Когда официант удалился выполнять заказ, Антуан откинулся на спинку стула и прищурил глаза:

— А теперь рассказывай.

С удивлением посмотрев на него, я осторожно спросила:

— Что именно?

— Кто ты, откуда, что делаешь в Ницце.

— Вчера тебе об этом знать не хотелось, — с усмешкой ответила я. — А сегодня вдруг…

— Ну не вдруг, а внезапно. И да, захотелось.

Он смотрел так, словно я была немецкой шпионкой в блокадном Ленинграде, — с едва заметным презрением и тихой ненавистью. Космос, за что он меня возненавидел? Неужели догадался о чём-то? Но ведь я, вроде, не давала повода? Или давала?

Мысленно перебрав все возможные варианты, я всё же ответила, аккуратно выбирая слова:

— Меня зовут Алекс, я русская, приехала в Ниццу на… отдых.

— Всё это я уже знаю. Ты мне скажи, на кого ты работаешь.

Вот так поворот! Это уже называется — подозрения. Он подозревает меня в том, что я не случайно проникла в его дом? Но ведь он сам… Я должна была уйти вчера, а он не дал.

— Ни на кого, — я сделала удивлённое лицо и даже немножко оскорбилась. — Почему ты так говоришь?

— Как давно ты знакома с Наташей?

— Со вчерашнего дня, — я пожала плечами. Скрывать факт случайного знакомства не собиралась, что бы он там ни думал.

— А зачем следила за мной?

— Я не следила.

И это чистая правда. Я ведь не следила, просто не успела начать. Но Антуан, похоже, мне не поверил. Зато очень вовремя вернулся официант, принёс на подносике наши напитки и тарелочку с оливками:

— Вы определились с заказом?

— Пока нет. Я хотел бы видеть хозяйку, мадам Мари.

— Она сейчас подойдёт.

Пока ждали хозяйку, потягивали каждый свой напиток. Антуан молчал, и за занавесочкой его красивых — ах каких красивых! — глаз явно что-то творилось. Наверняка очень неприятные для меня мысли. Как же его расположить к себе? Как приручить? Я даже его собаку боюсь…

— Антуан! Как ты удачно заглянул!

От дверей в зал к нам спешила маленькая худенькая женщина с элегантной короткой стрижкой сивых волос. Она была из той породы дамочек, у которых нет возраста. Вот не скажешь — пятьдесят ей лет или шестьдесят. На сорок уже не тянет, но, если бы накрасилась, могла бы сойти за сорокапятилетнюю. На загорелом морщинистом лице женщины светилась улыбка — не коммерческая, а вполне искренняя. У неё даже глаза улыбались. Энергичным чуть размашистым шагом хозяйка подошла к столику и всплеснула руками:

— Да когда же ты перестанешь хорошеть? Это становится даже неприличным!

Маркиз галантно встал, и они изобразили четыре чмока щека к щеке. Потом Антуан ответил, тоже очень искренне:

— Всё равно мне никогда не догнать вас, мадам Мари!

— Ах, не смей звать меня «мадам»! Я чувствую себя… как tenanci`ere**! Мари, мой мальчик, просто Мари.

Она повернулась ко мне, секунду изучала моё лицо, потом потянулась чмокаться и со мной. Из вежливости я повторила её жест. Мари легонечко смахнула несуществующие крошки со стола и осведомилась:

— Ну что, дорогие мои, вы выбрали?

— Я закажу для нас обоих, — спас меня Антуан, ибо блюда из меню наводили на меня священный ужас своими названиями. — Сначала мы попробуем ваши petits farcis `a la nicoise***. Они, конечно, не так вкусны, как у Манон, но я всё равно их люблю.

— У меня самые правильные petits farcis `a la nicoise! — оскоблённым тоном ответила Мари, откинув чёлку со лба. — Это семейный рецепт, так их делала моя мама!

— Нет, нет, не будем спорить, Мари! Единственно правильный рецепт — в нашей семейной тетради! — усмехнулся Антуан. — Но ваши я всё равно люблю. Потом, пожалуй, две sole meuni`ere**** и ньокки соус песто.

— Сделаем в лучшем виде, Антуан, — кивнула хозяйка. — Какое вино будете пить?

— Розовое, Мари, будьте так добры, на ваш вкус. Мой вы знаете!

И Антуан лукаво улыбнулся.