Это больше не игра

Бен остановился у большой фотографии на стене. На ней была запечатлена миловидная блондинка с застенчивой улыбкой.

— Симпатичная, — сказала Джеки.

А что, собственно говоря, она могла еще сказать?

— Я тоже так всегда думал. С нашей первой встречи в четвертом классе школы я понял, что она создана для меня.

— Ты шутишь? — Джеки недоверчиво уставилась на Бена. — Ты понял это в девять лет? Господи, я даже не помню имен ребят, с которыми училась в четвертом классе.

— Ничего удивительного. Ты же много переезжала имеете с отцом.

— Да, ты прав. А каково это — жить всю жизнь в одном городе? Неужели тебе не скучно?

— Нет. Мне нравится Шарлотсвилл. Я здесь всех знаю, у меня много друзей. Здесь живут мои родители, а сестра с семьей и вовсе в десяти минутах ходьбы.

— А тебе не тесно? Не хочется расправить крылья и взлететь?

Бен прислонился спиной к стене, сложил руки на груди и внимательно посмотрел на девушку.

— А стоит?

— Не знаю. Я никогда подолгу не жила на одном месте, тем более в таком маленьком городке, как Шарлотсвилл.

— Почему?

— Тоска.

— То есть, переезжая с места на место, мотаясь по всему свету, ты просто убегала от скуки?

— Это, скорее, беспокойство, томление, а не скука.

— А сколько ты планируешь пробыть здесь?

— По меньшей мере до октября. До свадьбы Джулианы.

— А потом?

— По настроению, — совершенно искренне ответила Джеки.

Услышав шум подъезжающего автомобиля, она поспешила к двери, испытывая чувство обличения. Ей не хотелось говорить об отъезде, хотя он и неизбежен, ибо таков стиль ее жизни. Впрочем, в последние годы она все чаще мечтала о месте, которое могла бы называть домом. Такое место есть у ее матери и отчима, будет оно и у Джулианы и Кейда.

Джеки попыталась заплатить за пиццу, но Бен не позволил. Это было ей в новинку, поскольку все ее друзья без зазрения совести позволяли ей оплачивать счета, так как у нее были деньги, это не было проблемой и даже создавало эффект ее нужности этим людям. Может быть, именно желание быть кому-то нужной томило ее в последнее время?

Бен, как заправский официант, держал огромную коробку в левой руке.

— Мы можем поесть во дворе, если хочешь, — предложил он. — Солнце садится, и жара спала.

— Было бы чудесно! Я принесу напитки. Будешь пиво?

— Нет. Из-за обезболивающих таблеток, — пояснил Бен. — Лучше чай со льдом. В холодильнике стоит кувшин.

— Знаешь, я никогда не пила столько холодного чая, как здесь. Мама его делает непрерывно.

Позади дома в тени старых кленов стоял плетеный столик и два стула. Когда они расположились за ним с пиццей и чаем, Бена окликнул сосед. Он поинтересовался гипсом, и Бен вкратце рассказал ему о несчастном случае, не упомянув виновницу происшедшего.

— Спасибо, что не выдал, — пошутила Джеки.

— Это произошло случайно, перестань казнить себя. Кроме того, его интересовал не столько гипс, сколько твоя персона и почему мы вместе обедаем. — Голос Бена был недовольным и резким.

— Ты не часто приглашаешь сюда женщин?

— Никогда.

Стена отчуждения выросла за считанные секунды. Ему было неприятно, что соседи увидели их вместе? Джеки пронзила острая боль. Почему она так болезненно реагирует на все, что связано с Беном Дэвисом?

— Пицца бесподобная, — произнесла она несколько минут спустя, когда они расправились с первыми кусками. Отхлебнув чай, Джеки оглядела сад. Трава на лужайке была аккуратно подстрижена, цветы на клумбах прополоты и политы.

— Расскажи мне о своем доме в Малибу, — неожиданно попросил Бен, взяв второй кусок пиццы.

— Он очень, современный — сплошное стекло и бетон. Стоит на самом берегу, и я люблю слушать шум океанского прибоя. На окнах, которые выходят на берег, у меня нет жалюзи, и я обожаю наблюдать закат.

— А в какой стране ты предпочитаешь жить? Во Франции?

Джеки задумчиво повертела в руках стакан, и льдинки жалобно звякнули о стекло.

— Не знаю. Мой дом — в Малибу, но я с детства не привыкла жить на одном месте. А дом, в котором мы жили с Жаном, продан. — Джеки услышала себя со стороны и ужаснулась тому, как жалобно звучит ее голос. — Но свой дом в Малибу я люблю и всегда с радостью возвращаюсь туда после долгого отсутствия. — Не хватало еще, чтобы Бен начал ее жалеть.

— Бен? — послышался мужской голос одновременно со звоном дверного колокольчика.

Бен поднялся и зашел в дом через черный ход. Джеки осталась сидеть на месте, наслаждаясь дуновением легкого вечернего ветерка. Как, оказывается, приятно — провести спокойный вечер за неторопливой беседой.

— Джеки, это Кевин. Он пригнал твой автомобиль. Вслед за ним приехал Сэм, чтобы отвезти его домой. Поедешь с ними? Они покажут тебе дорогу. — Бен стоял и дверном проеме.