Это будет вчера

– Твоя мечта сбудется, – захихикала неожиданно появившаяся однорукая подружка Глебушки. – Идем, Глебушка, – и она, вновь обернувшись ко мне, зашептала:

– Я буду первой нести этот лозунг. Понял? А за мной – старичок-профессор как воплощение интеллигентности нашего города, которая тоже нуждается в счастье. Но я все-таки первой дам тебе с удовольствием по голове!

– О'кей, – согласился я. – Я оставляю за тобой это право.

Кстати, что-то давно у вас люстра не падала. Это довольно странно.

Они испуганно зашипели на меня. И раскрасневшийся Глебушка прошептал:

– Ладно, Фил, тебе подать пиво?

Я отрицательно покачал головой.

– Сегодня я не пью пиво. Сегодня я буду целоваться!

Когда Глебушка с подружкой скрылись за стойкой бара, я повернулся к Ольге. Она что-то искала в своем портфеле и я от любопытства туда заглянув, заметил беленький сандаль Мышки, который она уронила ночью и не могла найти утром.

– Ольга, а я и не подозревал, что вы носите белые сандалии. Вы – совсем другая.

Она вздрогнула от неожиданности. А потом рассмеялась и вытащила белый сандаль.

– А я и не подозревала, что вы обожаете совать нос в чужие портфели. Этот сандаль я нашла утром. Как вы думаете, он что, с неба свалился?

– Возможно и с неба. Может, вы мне его подарите, Ольга? Зачем вам нужен одинокий белый сандаль?

– А вам он к чему? Или по нему вы надеетесь разыскать Золушку?

– Вы угадали, черт побери? – Я схватил ее за руку и театрально пожал. – Уголовная практика вам пошла на пользу.

– Не трудитесь, Фил. Я отлично знаю, чей этот сандаль, – и она мне его протянула. – Берите на память. Только я не могу понять зачем вам, по натуре бродяге, нужна точно такая же девчонка? Бестолковая и нищая, как и вы.

– Это любовь, Ольга! Но вам это не понять.

Она неопределенно пожала плечами.

– Это глупости, а не любовь. Вы могли бы подыскать себе более достойную партию. Сейчас столько одиноких женщин, с собственным домом, с собственным…

Но я тут же невежливо ее перебил.

– Спасибо за совет, Ольга. Но в себе я как-нибудь разберусь без вашей благородной помощи.

– Ну и разбирайтесь на здоровье. Ваш друг уже разобрался. И ему это стоило собственной головы, – И Ольга, не дожидаясь ответа, встала и, не попрощавшись, направилась к выходу.

А мне чертовски захотелось выпить. Я вдруг после ее ухода ясно осознал, что раз и навсегда теряю друга, с которым мы, может, и были очень разными, но которого я все-таки очень любил. И от этих мрачных мыслей я, чтобы не искушать себя на выпивку, так как помнил о встрече с Мышкой, решил встать и уйти. Но мое решение прервала широко открывшаяся дверь бара и на пороге появился Ричард. Да. Даже я, успевший за короткое время привыкнуть ко многому, такого не ожидал.

Ричард был как никогда галантен. Я бы даже посмел заметить – красив. На нем был тот же костюм в ярко-оранжевую полоску, но на мой взгляд, более отутюженный. А к петлице пиджака была приколота ярко-красная роза. Но вовсе не это меня поразило. Под руку с ним, вернее под крыло, шла неотразимая женщина. Я сразу ее окрестил не иначе как дамой пик.

Она словно вышла из колоды карт. Длинноногая, на две головы выше Ричарда. Густые черные волосы были перевязаны атласной красной лентой. Густые черные брови, огромные глаза, алые губы, зеленый веер в руке и такое же изумрудное бархатное платье, и огромный яркий платок, небрежно наброшенный на голые плечи.

Да уж. Ричард оказался далеко не дураком. Они медленно прошлись по забегаловке, и Ричард всем видом показывал, как крупно ему повезло, не то что нам, пьяницам и придуркам.

Пиковая дама томно оглядела присутствующих и сразу же указала длиннющим накрашенным ногтем на мой столик. И я уже никуда не захотел уходить. Я покорно уселся на место и принялся ждать. Черт побори! Мне уже нравился этот сумасшедший дом.

– Привет, Фил – прогнусавил Ричард и подал свою когтистую лапу. Я ее вяло пожал.

А Пиковая дама протянула мне свои тоненькие пальчики и улыбнулась:

– Я много о вас слышала, Фил.

Я уже с охотой поцеловал ее накрашенные ноготки. И мне опять чертовски захотелось выпить.

– Выпьем, Ричард? – пригласил я его, указывая на место рядом.

Он уселся на стул и усадил свою спутницу, но отрицательно покачал головой.

– Я завязал, Фил. С сегодняшнего дня – не пью. Скоро вступлю в общество трезвенников, – с нескрываемой тоской протянул Ричард.

– Неужели? – округлил я свои глаза.

– Увы! – развел лапами Ричард. – Женись, мой славный, неугомонный друг. Не одному же мне пропадать.

Пиковая дама провела кончиком пальца по моей небритой щеке и улыбнулась.

– Вы мне нравитесь, Фил. Я хочу, чтобы все друзья моего жениха были похожи на вас.

– А я хочу, чтобы все женщины мира – на вас, – и я ей галантно поклонился.

Она лукаво подмигнула в ответ.

– Я никому не гадаю. Но вы – исключение. Хотите?

– Моя жизнь – всего лишь моя. И что в ней случится – решать мне.

– Как знать, – неопределино протянула она певучим голосом в взяла мою руку. И легонько пожала. И тепло пробежало по моему телу.

– Хорошо, – согласился я, – Моя судьба – в ваших руках.

Она долго изучала своими огненными глазами мою шершавую ладонь.