Это была любовь (СИ)

Мужчина-врач. Который сейчас собирается провести незаконную процедуру, единственный, кто смотрит на меня с жалостью. Однако его взгляд долго на мне не задерживается, его глаза лихорадочно бегают, руки то разжимаются, то сжимаются. Но, несмотря на сочувствие в его глазах, деньги для этого мужчины имеют большую ценность, чем жизнь ни в чем не повинного ребенка.

— Джон, — мистер Бейкер вновь привлекает внимание доктора. — Сделай это быстро. Этот ребенок не должен родиться.

— Нет. Нет. Нет.

Я вновь начинаю кричать. Только от одного слова «ребенок» меня начинает трясти, и приступ паники вновь захватывает тело. Я не упускаю попытки вырваться и убежать. Неужели все так закончится? Где же то самое заветное чудо, которое случается в конце всех женских романах и фильмах о любви?

— Клайм обо всем узнает! Вам не сойдет это с рук! — я смотрю на равнодушное лицо дьявола в строгом костюме. А после, и вовсе потеряв последние капли гордости, падаю на колени. — Пожалуйста. Мистер Бейкер, молю вас, не убивайте моего ребенка. Дайте мне уйти. Я обещаю, я… Клянусь вам, вы никогда обо мне не услышите, никогда меня больше не увидите. Я никому не скажу, что его отец Клайм, только, пожалуйста, не убивайте его.

Я содрогаюсь в рыданиях. Сейчас я готова унижаться до последнего ради спасения своего малыша. Ведь так поступают ради любви? Ради любви к своему ребенку. Я готова отдать все, что у меня есть: деньги, свободу… жизнь, только лишь бы мой малыш жил. Каждая клеточка моего тела пропитана болью и ненавистью, горло душит воображаемая веревка отчаяния, я задыхаюсь от собственного бессилия и слабости. Я должна что-то сделать ради спасения своего неродившегося ребенка.

— Клайм ничего не узнает, — внезапно Дилан Бейкер подходит ко мне вплотную и я, все еще стоя на коленях, поднимаю на него голову. Он возвышается надо мной, словно скала. Смотрит равнодушно, с неприязнью и холодом, словно я обычная падаль. — Видишь ли Рита, после того, как пройдет данная процедура, ты внезапным образом навсегда исчезнешь из нашей жизни. Возможно, оставишь записку моей сыну, в которой будешь говорить, что променяла его на вариант получше. Я все устрою, не переживай.

— Он вам не поверит. Клайм ни за что не поверит в это.

— Думаешь, знаешь моего сына лучше меня? Думаешь, пару раз легла под него и уже можешь диктовать правила? Думаешь, кому-то нужен твой никчемный ребенок? Я никогда не позволю случиться тому, чтобы в моем роде появился отпрыск от такой как ты.

После этих ужасных слов, которые оглушили меня на несколько долгих секунд, Дилан кивнул своему другу и я не заметила, как мужчина в халате оказался рядом со шприцем в руках. Когда в мое плечо вонзилась острая игла, и я пришла в себя, то стала вновь вырваться и кричать, пытаясь вырвать из своей кожи шприц со снотворным. Громко, с надрывом, как затравленный зверь, которому открыли клетку и выпустили на свободу. Я кричала до хрипа и боли в горле. Плакала, плакала, плакала. А рваные шрамы на сердце горели огнем.

— Тише, девочка, все пройдет быстро, — с каким-то сочувствием в голосе говорил доктор, придерживая меня за плечи.

— Моя мама никогда вам этого не простит… — я смотрела на лицо Дилана. В тот момент, когда снотворное подействовало, мышцы перестали меня слушаться, а глаза стали закрываться, я произнесла эту фразу. И последнее, что я видела — это как мистер Бейкер дернулся, его лицо стало испуганным, и глаза наполнились болью.

***

Я видела свою маму. Она стояла в кромешной темноте и содрогалась в рыданиях. Сначала она стояла ко мне спиной и я видела лишь то, как дрожит ее спина и длинные темные волосы падают на лопатки. Я пыталась дойти до нее, но не могу сдвинуться места, меня будто приковали невидимыми цепями к полу. Пыталась докричаться, а голоса не было, будто я была немая. А потом мама развернулась. И на ее руках был младенец. Маленький мальчик с черными, как уголь, волосами и яркими желтоватыми глазами, до боли знакомыми. Мама прижимала его к своей груди, плакала навзрыд и продолжала гладить его по маленькой спинке и целовать в крохотный лобик.

— Не переживай, доченька. Я здесь позабочусь о нем.

В груди стало так невыносимо больно, словно мое сердце заживо пронзили острым кинжалом. В этот момент я поняла, что это мой сын. Мама держала на руках моего не родившегося ребенка.

***

В сознание я вернулась резко. Первое время, когда я смогла открыть глаза, долго лежала и смотрела на яркие потолочные лампочки, которые своим резким светом давили на зрение. Я ярко чувствовала запах спирта и хлора. Эти запахи начали раздражать рецепторы и я, нахмурившись, повернула вбок голову. Локтевой сгиб моей руки залеплен большим белым пластырем, и это место терпимо покалывало. Когда сознание начало потихоньку возвращаться ко мне, в голове медленно стали всплывать события вчерашнего дня.

Я резко вскочила и села на кровать. Голову сразу же пронзила острая боль, которая родилась в лобовой части и начинала переходить в затылок. Я зарылась пальцами в волосы и опустила голову вниз.