Это было в Ленинграде. У нас уже утро

И Ольга поняла, что ей необходимо сейчас же увидеть секретаря райкома и поговорить с ним обо всём, что произошло.

Она пошла в райком.

— Товарищ Костюков уехал в район, — говорила молоденькая секретарша высокому человеку в полушубке. — А вы с рыбокомбината? Возьмите бумаги для вашего директора…

Человек в полушубке взял бумаги и пошёл к выходу. Ольга догнала его на лестнице.

— Вы сейчас на комбинат? — спросила она. — На машине? Я поеду с вами. Мне нужен ваш директор.

Доронин встретил Ольгу с весёлой улыбкой.

— А-а, министр здравоохранения!.. — приветливо воскликнул он. — Приехали проверить, как выполняем ваши указания?

— Чаны отмыли? — на мгновение забывая о цели своего приезда, спросила Ольга.

— Ещё как! — усмехнулся Доронин. — Можно сказать, механизированным способом.

Ольга очень обрадовалась бы, если бы Доронин встретил её неприветливо и грубо, — ей было бы легче начать разговор о Венцове. Но директор, как назло, был исключительно внимателен и любезен. Усадив Ольгу в кресло, он стал подробно рассказывать ей о санитарных мероприятиях, которые они провели у себя на комбинате.

— Товарищ Доронин, — прервала его Ольга, — вы простите меня, но я пришла к вам совсем по другому делу.

— Значит, на этот раз удастся избежать головомойки, — пошутил Доронин.

— Не знаю, удастся ли, — в тон ему ответила Ольга. — У вас на комбинате работает инженер Венцов…

Лицо Доронина мгновенно помрачнело.

— Да, так вот, — уже менее уверенно продолжала Ольга, — у вас работает Венцов…

— Работал, — прервал её Доронин. — С позавчерашнего дня этот джентльмен сидит дома.

— Я знаю.

— Откуда? — резко спросил Доронин.

От его шутливого тона не осталось и следа. Глаза его сощурились, уголки губ опустились, на лбу проступила резкая морщина. Но Ольга была рада этой перемене. С таким Дорониным она чувствовала себя увереннее.

— Я пришла к вам как к руководителю комбината и коммунисту, — твёрдо начала Ольга. — У вас работает высококвалифицированный инженер Венцов. Не знаю, что у вас там произошло, но он решил уйти с комбината. Я по собственному опыту знаю, что вы способны ни с того ни с сего обидеть человека. Возможно, Венцов в чём-то и не прав, я не отрицаю… Но так же можно разогнать весь комбинат!..

Доронин смотрел на неё с явным недоумением.

— Какое вам до всего этого дело, товарищ Леушева? — сухо спросил он. — Может быть, у инженера Венцова хрупкое здоровье и вы пришли дать ему справку об освобождении от критики? Или, может быть, он вам родственник?

— Никакой он мне не родственник! — повышая голос, ответила Ольга.

— Тогда я решительно не понимаю, — пристально глядя па неё, сказал Доронин, — какое вам до всего этого дело.

— То есть как это какое дело? — крикнула Ольга. — Здесь, на острове, каждому до всего есть дело! Вы не имеете права так говорить!

По лицу Доронина пробежала едва заметная улыбка.

— Успокойтесь, — сказал он. — Почему вы так близко принимаете все к сердцу?

— Потому, что мне обидно, — уже значительно тише ответила Ольга, и губы её задрожали. — Мы хотим добиться здесь расцвета, счастливой жизни… а сами не умеем обращаться с людьми…

Она ждала, что Доронин вспылит, вскочит со своего места, закричит на неё. Но он только откинулся на спинку кресла и, чуть прищурив глаза, сказал:

— Венцов ведёт себя не по-советски, Ольга… Александровна, кажется? Мы надумали провести на комбинате одно очень важное с политической точки зрения мероприятие, а Венцов саботирует его.

— Зимний лов? — спросила Ольга.

— Да, зимний лов. Откуда вы знаете?

— Он рассказывал мне.

— Тем лучше. Я понимаю, ошибаться может всякий. Но Венцов активно мешает. Он встал на дороге. А когда я его покритиковал, может быть, слишком резко, он встал на путь прямого саботажа. Почему же вы защищаете его?

Доронин в упор посмотрел на Ольгу.

— Нам нужны люди, — тихо сказала она. — Венцов уедет, и вы останетесь без главного инженера.

— Никуда он не уедет, — махнул рукой Доронин.

— Нет, уедет. Подаст заявление во ВТЭК и уедет. У него кровяное давление повышено.

Доронин побледнел от гнева.

— Во ВТЭК?! — крикнул он, вскакивая с кресла. — Так вот в чём дело! Значит, этот трус и дезертир пришёл к вам как к члену комиссии! Давление у него повышено!

— Нет, нет, — растерянно проговорила Ольга, — вы меня не так поняли, он не приходил на комиссию…

— Рвача, дезертира, труса пришли защищать. А ещё говорите, что пришли ко мне как к коммунисту! С такими людьми, как Венцов, у коммунистов разговор короткий. Я сам уволю его с комбината. Ясно?

Доронин тяжело дышал. Он вытер пот, выступивший у него на лбу, и опустился в кресло.

— Спасибо, что пришли, — уже спокойнее сказал он. — Теперь физиономия этого субъекта мне совершенно ясна!

Ольга подавленно молчала. Всё получилось наоборот. Она предполагала, что Доронин не захочет её слушать, и тогда она выложит ему всё, что думает о нём. Но оказалось, что она окончательно скомпрометировала Венцова…

— Вы… всё-таки подумайте перед тем, как сделать выводы, — нерешительно посоветовала она.