Это было в Праге

Глава тринадцатая

1

Вместительный «Паккард», обогнув несколько улиц и переулков, остановился в самом центре Праги. Из машины вышла Эльвира.

— Пусть же, кого мучит любопытство, выбирают теперь: нами ли нужно интересоваться или ею! — хохотнул Прэн и тронул машину.

В другой части города из машины вышел Сойер. Было полное впечатление, что в «Паккарде» теперь остался только один человек, сидящий за рулем, — Прэн.

Он долго вертел баранкой, зорко следя за улицей через заднее стекло и в зеркало. Наконец нажал на тормозную педаль.

— Сходите! — скомандовал Прэн пассажиру, не видному для посторонних глаз.

С пола машины поднялся Обермейер, руками огладил пальто и торопливо вышел из машины.

«Паккард» тотчас же тронулся.

Обермейер прошел несколько шагов, поднялся в парадный подъезд и надавил на кнопку звонка.

Увидев перед собой священника в черном драповом пальто с бархатным воротником и в темной длиннополой шляпе, горничная почтительно поклонилась.

— Доложите вашему хозяину, что я приехал к нему с письмом от архиепископа Берана, — сказал Обермейер и, пользуясь тем уважением, которое давал ему сан, легонько отстранил девушку и прошел в вестибюль.

Горничная, не сказав ни слова, исчезла. Через минуту она снова появилась и попросила посетителя следовать за нею.

— Пан Крайна сейчас выйдет, — сказала она. — Будьте любезны сесть.

Обермейер окинул взором кабинет Крайны. Здесь все было строго. На стене портреты двух президентов: покойного Масарика и ныне здравствующего Бенеша; на столе большая схема, вычерченная на листе ватманской бумаги; бросались в глаза стальные автоматические наручники немецкого происхождения, висящие на дверной скобе.

Появился Крайна. Обермейер поклонился и снял пенсне. Крайна внимательно всмотрелся в посетителя. Его лицо внезапно побледнело. Рот раскрылся. Он учащенно дышал. Это был испуг? Нет, можно было сказать без ошибки, что Крайна охвачен яростью.

Посетитель проговорил вкрадчивым голосом:

— Честь имею представиться: штурмбаннфюрер Мориц Обермейер.

Крайна молчал, шумно дыша. Так продолжалось несколько мгновений. Наконец, подавив вспышку ярости, он сказал с глухим раздражением:

— Что это за маскарад?

Обермейер не счел нужным ответить на вопрос хозяина. Он задал свой:

— Может быть, следуя элементарной вежливости, вы пригласите меня сесть?

— Не вижу в этом необходимости, — с негодованием ответил Крайна. — Не лучше ли вам покинуть мою квартиру?

— Вы находите, что это будет лучше? — язвительно спросил Обермейер. — Лично я придерживаюсь иного мнения.

Глаза хозяина горели, как угли. Вспыльчивый по натуре, озлобленный и грубый, Крайна был способен взрываться по всякому поводу, а часто и без повода.

— Уходите! — повысил он голос, подошел к столу и взялся рукой за телефонную трубку. — Уходите! Иначе я…

Обермейер рассмеялся, показав свои лошадиные зубы и мертвенно бледные десны.

— Звоните, звоните… Что же вы медлите? Не решаетесь? Вероятно, это не так просто. Что? Я буду очень рад объясниться в вашем присутствии с представителями Корпуса национальной безопасности. — Гестаповец захохотал. — Я отлично изучил вас, Крайна. Вы никогда не шли на обострение ситуаций. Не так ли?

Обермейер знал все слабости доцента естественных наук Владимира Крайны. Этот человек никогда не отличался ни проницательным умом, ни внушительной внешностью, ни верностью своим принципам и друзьям. Это был представитель той части рода человеческого, которой личная выгода дороже всего на свете. С подобным человеком можно договориться о чем угодно. Но, конечно, визит бывшего гестаповца не мог Крайне понравиться.

— Примите во внимание, что враги всегда лучше друзей, — заметил Обермейер.

— Говорите определенней, что вам угодно. Я слушаю вас, — Крайна еще не сдавался.

— Держите себя в руках, — посоветовал Обермейер. Садитесь. — Он сам бесцеремонно расположился в кресле, закинул ногу за ногу, закурил и продолжал: — Для каждого человека настает однажды время, когда надо подвести итоги пройденному пути…

— Выражайтесь конкретнее, — прервал его Крайна. Он стоял не шевелясь перед своим гостем. Рука, которой он опирался о стол, заметно дрожала.

— Охотно. Вы, наверно, не забыли, какие обещания дали господину Франку, когда он был наместником фюрера в протекторате?

— Что вспоминать о покойниках! Меня искренне удивляет, почему вы до сих пор не покойник.

— А я вам объясню. Моя и ваша судьбы тесно переплетены и связаны. Тянуть лямку на том свете одному, без вашего общества, мне было бы скучно. Это во-первых. А во-вторых, если мы будем отвлекаться в сторону, то очень нескоро подойдем к главному вопросу. Вряд ли имеет смысл затягивать нашу встречу.

Обермейер встал и наглухо прикрыл дверь. Крайна зашел за стол и хотел выдвинуть ящик, но гестаповец его опередил.

— Вам нужен пистолет? — он вынул из кармана незаряженный «Вальтер». — Я могу предложить вам выбор: или этот пистолет, или вот этот листок, — свободной рукой он вынул из кармана сутаны сложенный вчетверо лист бумаги. — Бумага иногда убивает не хуже пули. Пуля может убить меня, бумага — вас. Выбирайте.