Это было жаркое, жаркое лето

Надо же, Лысый… Сам Лысый!.. придет к нему в универсам просить прощения за то, что немножко набедокурил. — Мне просто надо, чтобы он больше меня не трогал. Ведь я же не отказываюсь ему платить, — почти плаксиво закончил он.

— А что я с этого буду иметь? — вроде как задумался Мышастый и для убедительности даже потер подбородок пальцами.

— Я готов, — радуясь, что дело перешло к конкретике и обещает благополучно для него завершиться, зашустрил Романов, — компенсировать ваши… Ваши…

— Хлопоты. Потерю времени, да? — подсказал ему Мышастый.

— Да-да, именно хлопоты. — Романов посмотрел на него с признательностью.

— И сколько же? — поинтересовался хозяин кабинета.

— Ну, я полагаю… — опять замялся проситель, боясь назвать слишком крупную сумму и одновременно не разъярить этого бандюгу, назначив слишком маленькую. — Может, вы сами подскажете? — нерешительно предложил он.

— Сергей Георгиевич, — довольно ласково обратился к нему Мышастый, — давайте сделаем по-другому. Гораздо проще, — добавил он.

— Я вас слушаю, — обратился в слух собеседник, ожидая продолжения с некоторой настороженностью.

— Я слышал, что вы владеете кой-какой недвижимостью в поселке на Белом озере? — вкрадчиво поинтересовался Мышастый.

— Да, есть небольшой особнячок, — еще более насторожившись, подтвердил Романов, гадая, откуда тот об этом узнал.

Ну, положим, не такой уж и маленький, — подумал Мышастый и продолжил:

— Видите ли, мне срочно понадобился примерно такой вот, как вы говорите, небольшой особнячок. Чтобы в два этажа, с подвалом и непременно в районе Белого озера.

— Вы хотите… — растерялся Романов, со страхом вообразив, что особняк у него хотят попросту отобрать.

— Отобрать его у вас? — угадал Мышастый, словно прочитав мысли собеседника.

— Ну, не совсем, — соврал Сергей Георгиевич.

— Вы что же, полагаете, что я бандит с большой дороги?

— спросил Мышастый, прекрасно понимая все терзания собеседника, явственно проявившиеся на его лице.

— Нет, нет, что вы! — еще больше растерялся Романов, хотя именно так и полагал. Кем же еще мог являться его собеседник?

— Нет, я хочу купить его у вас, — объявил хозяин кабинета. — Но, — продолжил он, — по особой, выразимся так, цене. Я возьму его ровно за ту сумму, по которой вы его приобрели. Так что вы ничего не потеряете, — подытожил он.

Естественно, он знал, что это не совсем так. Или даже совсем не так. Во-первых, со времен приобретения Романовым особняка недвижимость здорово взлетела в цене — появилось множество богатых, а значит готовых тратить деньги людей.

Во-вторых, даже в те далекие годы Романов приобрел строение по дешевке. Как выяснил сегодня Самойлов, продавцом значился Липхен Ефим Аронович, а узнав время продажи, легко было сделать вывод, что это было как раз время одной из волн еврейской эмиграции, когда люди, получив разрешение на выезд — как это водилось, неожиданно, буквально в последнюю минуту, хотя годами его дожидались, — находясь после этого в жесточайшем цейтноте, очень многое были вынуждены продавать по бросовым ценам. Недвижимость, автотранспорт, предметы искусства, драгоценности. И если даже сделать допущение, что указанная в акте продажи сумма была заниженной, а скорее всего так оно и было, то все равно особняк достался Романову почти даром, особенно если перенести это на сегодняшние цены.

Видимо, примерно о том же подумал и Романов, так как после затянувшейся паузы, сопоставив все плюсы и минусы, которые приносило ему столь неожиданное предложение Мышастого, он вынужден был с ним согласиться. Радости на его лице при этом не наблюдалось.

— Пусть будет так, — обреченно ответил он…

В конце концов, спокойствие стоило гораздо дороже, чем убытки, которые он понесет при этой невыгодной для него сделке. Здоровье в любом случае являлось гораздо более предпочтительной ценностью, чем капиталы, которые еще можно будет приобрести, имея за спиной всего каких-то пятьдесят лет прожитой жизни — разве для мужчины это возраст? Он ведь и так в значительной мере себя подставил, совершив сразу же после взрыва, поддавшись панике, весьма необдуманный поступок. На Мышастого он, пожалуй, вышел зря — вроде бы по их бандитским законам это считалось серьезным, достойным заслуженной кары проступком — искать защиты у другого бандита.

Этим он мог столкнуть лбами две банды, спровоцировав между ними какое-то подобие войны и вся вина за это легла бы на него, Романова. То что они прекрасно ладят между собой — о чем он знал в точности — ничего не меняло. Но в тот момент от испуга он сделал то, что сделал, тем более, что с Лысым в тот момент почему-то было совершенно невозможно связаться — может тот специально нагнетал обстановку. Так что, может он еще сравнительно легко отделался…