Это было жаркое, жаркое лето

— А что вам вообще от меня нужно? — выпрямляясь со стоном, спросил тот.

— Где твой шеф?

— Я не знаю… — ответил Самойлов. — Честно, не знаю! — поспешил добавить он, увидев, что по едва заметному сигналу Бодрова шишковатый сделал шаг в его сторону.

— Хорошо, допустим, — согласился Бодров, сделав теперь шишковатому знак «отставить». — Но где он может быть, ты же можешь подсказать? Вот та шлюшка, например, — он сделал жест в сторону приемной, где находилась секретарша Татьяна Смирнова, — утверждает, что он постоянно ездит на какую-то новую дачу, что ли… Видишь, она девочка хорошая, говорит все, что знает. Но она, к сожалению, не знает точного адреса этой самой дачи, зато его прекрасно знаешь ты. Ну так как, будем говорить, или…

— Не надо «или». — Самойлов решил не корчить из себя голливудского героя. В конце концов, он устраивался на работу не в качестве боксерской груши! Вон, и так голова гудит подобно колоколу, а ведь сколько ему еще предстоит работы…

— На Белом озере этот особняк.

— А точнее? Адрес говори, как туда проехать!

Самойлов объяснил… Когда трое выходили из его кабинета, Бодров, уловив полный сожаления взгляд шишковатого, который тот бросил на Самойлова, сам предложил, находясь после выпитого в весьма неплохом расположении духа:

— Что, Шишка, размяться хочешь? Но только чуть-чуть, а то ведь парню для работы с компьютером голова нужна светлая.

Оч-чень светлая… — Шишка, восторженно взревев, бросился обратно, к съежившемуся под его взглядом Самойлову.

— Ладно, нам здесь вроде бы делать больше нечего, — решил Бодров и, задумчиво поглядев на Татьяну, приказал:

— Слышь-ка, ты, шкура, ну-ка набери нам еще разок телефоны Мышастого. Все, что есть, набери. Начни с мобильника.

— Мобильник не отвечает, — тут же доложила Татьяна и поторопилась набрать другие номера.

Уже поняв, что это ничего не даст, Бодров скомандовал, не слушая больше разговоров девушки с теми, кто отвечал по номерам ее шефа:

— Ладно, решено, поехали к нему в гости. Не желает по телефону, придется навестить лично… Шишка, хватит дурака валять, пошли! — крикнул он в сторону раскрытых дверей кабинета Самойлова, откуда слышалась азартная возня и жалобные стоны. Оттуда нехотя вышел разгоряченный шишковатый, потирая ладонь об ладонь. Уже перед самым выходом он опять попросил, кивая теперь уже на приглянувшуюся ему молодую женщину, красоту загорелых ног которой он успел оценить сразу, едва только зайдя в кабинет:

— Пахан, а может и ее с собой прихватим? С ней веселее будет, да и дорогу нам покажет.

— А ведь наглеешь, Шишка, — с улыбкой посмотрел тот на своего, очевидно, любимца. — Стоило дать тебе палец, — он подразумевал только что состоявшуюся «разминку», — а ты уже всю руку готов схряпать? — Но задумался. — А что? Почему бы, собственно, и нет? Мысль вообще-то дельная, — одобрил в итоге Бодров. Откровенно говоря, ему не нужна была эта никчемная подстилка Мышастого, но представив, как подпрыгнет тот от ярости, узнав, что они увезли его горячо любимую секретаршу, решил, что идея неплохая. Конечно, нутром он чувствовал, что Антон вряд ли виноват, просто в этом деле все так неудачно для всех совпало или же Щербатый что-то напутал — все же раненый был, наверняка соображал не очень-то — но здесь во всем первую роль играли уже его амбиции, с которыми он никак не мог совладать, хотя и понимал, что не прав. Ведь не Мышастому же диктовать условия ему, Лысому, когда им следует встречаться. Скорее всего они решат вопрос мирно, а тогда тем более — кому на радостях будет дело до этой потаскушки, не войну же из-за нее начинать. — Берите! — окончательно решил он, и Шишка, расплывшись в радостной ухмылке, бесцеремонно сгреб разом побледневшую девушку за талию:

— Пошли, красотка, приглашаю тебя покататься на машине.

Вот же влипла! — с ужасом думала Таня, спускаясь по лестнице, зажатая со всех сторон бандитами Лысого и чувствуя покалывающее ее спину лезвие ножа. — Что делать? — Она лихорадочно перебирала возможные варианты спасения. — Может, закричать милиционеру, который дежурит на проходной, о том, что ее похищают? Сегодня как раз дежурит тот самый, усатый, что всегда провожает ее восхищенным взглядом. Таня наверняка знала, что очень ему нравится; не далее чем сегодня она в который раз уловила его обычный взор, направленный на ее ноги. — Закричу! — почти решилась она. — Неужели он ее не спасет? — И тут же, как будто прочитав ее мысли, лезвие Шишки еще сильнее кольнуло ее под лопатку:

— Только пикни у меня, сучка! — тихо прошипел он, заметив, как оживилась Таня по приближении к проходной.

— Всего доброго, ребята! — шутовски раскланялся Бодров с охраной на входе. — Хозяина «Маркетинг-центра» сегодня нет, к сожалению, но вот его секретарша… — он кивнул на женщину, которая умоляющим взглядом пыталась что-то объяснить тому самому усатому милиционеру, который сейчас почему-то отвернулся, будто и к самой Тане и к ее ногам вдруг в одночасье потерял всяческий интерес… — она любезно вызвалась нас проводить. До свидания.