Это было жаркое, жаркое лето

— Пахан, так я возьму ее себе? — раздался просительный голос его любимца Шишки и Бодров, снова выпрямившись, с внезапным интересом впервые пристально вгляделся в девушку. «А ведь она хорошенькая, — оценил он, — у нее все как надо — и ноги и талия. Дохловата только, но это ерунда… Пусть едет со мной, все веселее будет» — вдруг решил Лысый.

— А ну давай ее сюда! — распорядился он, и объяснил разочарованным боевикам:

— А то еще передеретесь из-за какой-то проститутки… Иди сюда, тварь! Да бегом же, кому сказал! — Мощной ладонью он крепко схватил перепуганную девушку за шею и, с силой пригнув, пихнул в машину так, что пролетев через весь салон, та больно ударилась головой о противоположную дверь, по пути ободрав себе коленки. — Трогай! — приказал он с любопытством оглянувшемуся шоферу, и машина тронула с места…

Размышляя о предстоящей встрече с Мышастым, Бодров пытался себе представить, как будет проходить разговор, но в голову ничего не лезло — он являлся больше человеком действия, причем сиюминутного, с трудом представляя, что с ним будет происходить через какое-то время, что особенно усиливалось под воздействием алкоголя, которого за последнюю неделю запоя принято было более чем изрядно. Через какое-то время, очнувшись от бесплодных размышлений, он заметил, что скоро машина пересечет городскую черту, а плана предстоящего разговора как не было, так и нет. Да и черт с ним… Он внезапно обратил внимание на сжавшуюся в комок смазливую девицу, испуганно забившуюся в самый угол заднего сиденья и взирающую на него оттуда с откровенным страхом. «Что здесь делает эта размалеванная дурища? Зачем я взял ее с собой? На кой хрен она мне сдалась? — попытался припомнить он. — Выкинуть ее из автомашины на ходу, что ли?»

— Эй ты, а ну поди сюда! — подчиняясь внезапно вспыхнувшему желанию, рыкнул он. — Да быстрее же ты, тварь! — Видя, что девицу парализовало страхом, он нетерпеливо рванул ее за волосы, окончательно растрепав красиво уложенную прическу, над которой Таня трудилась каждое утро не менее получаса. — Сюда, сюда, быстрее! — Как бывало с ним всегда после выпитого, Бодров, раздражаясь малейшей проволочке исполнения его желаний, настойчиво загонял ничего не понимающую девушку между своих ног, одновременно расставляя их как можно шире.

— Да залезешь ты наконец или нет? — рявкнул он совсем свирепо и Таня, наконец, скрючившись, кое-как разместилась на коврике между коленями человека, внушающего ей бесконечный ужас. — Так как, говоришь, тебя зовут? — теперь вдруг неожиданно ласково проворковал он.

— Таня… — стараясь, чтобы ее зубы не стучали, едва слышно пролепетала женщина, с омерзением наблюдая, как Бодров расстегивает ширинку, находящуюся сейчас прямо перед ее лицом.

— Ну и давай, Таня, докажи дяде, что ты хорошая девочка! — И надавив ей на затылок своей лапищей, пахан обеспечил тесный контакт своих гениталий с женскими губами. — Хорошо, Танюша, хорошо… — ласково поглаживая ее по голове, подбадривал он. — а ты, оказывается, в этом деле большая искусница… Стоп! — Внезапно взревев, он, едва не выдирая Тане волосы, задрал ее голову кверху. — Еще раз так сделаешь, я тебе все зубы повышибаю! Поняла, тварь? — И не обращая внимания на попытки женщины оправдаться, опять грубо пригнул ее голову:

— Я тебе дам, «машину трясет»! Работай, говорю, языком, сука!

«Скоты… — стараясь не расплакаться, думала Таня, выполняя омерзительную работу. — Оба они самые настоящие скоты…» — Уже в который раз она пожалела, что, прельстившись обещанным высоким гонораром, позволила Мышастому уговорить себя работать в его фирме. В то время она, финалистка городского конкурса красоты, с кружившейся от счастья головой и мечтавшая о стремительной карьере модели или актрисы, совсем не предполагала, что ее шеф никакой не бизнесмен, каковым ей представился, или, по крайней мере, не только бизнесмен. И все его посулы относительно ее будущего — тоже вранье. Приемная офиса, да опостылевшая постель в офисной комнате отдыха — вот и вся ее карьера. Ну, деньги, конечно, неплохие, но не они же главное…