Это другое 3

Которая, конечно, в отличие от гордеца навряд ли бы так же ерепенилась, но резерва-то с маной у нее нет, да и княжство с его древо-алтарем для запитки через управляющее золотое кольцо всех прочих побрякушек — неведомо где сейчас. Да и запитать сей артефакт в форм-факторе, вызывающем столь стойкую неприязнь, скорее, Славика, нежели небрезгливого Кима, таким же образом, как чуть ранее было проделано с магозащитным амулетом на шее Софьи Самуиловны — слишком громоздко и ненадежно из-за вероятных конфликтов. А потому:

— Стоять бояться! — грозно вдруг выкрикнул Силин, когда, напитав мышцы Круа, сработал на опережение и, ускорившись, резко сблизился да снес явленным в правую руку Основным клинком... Нет, вовсе не голову сероухой темноволоски, а всего лишь наконечник её копья, тем самым оставив безоружной ревнительницу Масловских завоеваний. Хотя нет, вон, кинжал на поясе ещё имеется у неё. — Всем стоять!

Однако вокруг уже завопили, запищали, кто-то зарычал, но все единодушно разбежались кто куда. Пока вторая, более черноволосая копейщица, бросив своё оружие и упав на колени, что-то там скулила, явно моля о пощаде. Ну а бледная как мел первая — замерла с обрубком копья и, не в силах сдвинуться с места, покорно ждала смерти, в ужасе округлив красивые желтые глаза.

Ну да, Силин был впечатляюще быстр, а его смазавшаяся в эдакий светящийся голубым сегмент атака — невиданно всесокрушающа. Тут любой бы обделался.

— Слав, ну зачем ты так? — откуда-то сзади отчитала мама Соня, заставляя сына уже жалеть, что не усыпил её с помощью Круа, пока решительно наводит порядок, приводя к покорности завоеванные земли. Но после брошенного им через плечо говорящего взгляда, лишь тяжело вздохнула сердобольная женщина, ясное дело, не видевшая как это, когда взятый город отдают на разграбление передовому легиону ВОАС.

А вот Ким видел, и даже активно участвовал, хотя соседствующий с ним в одном теле Славик не сказать что ставил это в заслугу «попутчику», а скорее, даже наоборот.

— Мам, я тебя очень люблю, но позволь мне самому решать, какие методы повлекут меньше телодвижений впоследствии. А главное, ненужной крови.

— Да я и не против, взрослый ты уже совсем, но дал бы ей тебя ткнуть копьем. Сам же сказал, что защита на нас. Они бы посмотрели, что «снизошедшее божество» неуязвимо, да и пали бы ниц, а не с воплями разбежались. Наверняка ещё и затаив теперь злобу из-за пережитого страха.

— Вот спасибо! А мне потом покусившуюся на мою жизнь придавать казни, что ли? Я головы рубить поднявшим руку на синьора не особо горю желанием, знаешь ли.

— А ты что, собрался тут оставаться, что ли? — удивленно спросила Силина, хотя некоторая надежда и жажда приключений, если не азарт, на миг проблеснули в её черных глазах.

— А ты сможешь взять и просто так бросить вон тех детей, например? Это ещё целые, просто грязные и голодные, а там глубже, видишь... Хотя нет, лучше не смотри, там калеки, блин. Что здесь вообще происходит? Откуда они тут такие? Вот же ж, скотство! — заодно досадуя на свою черствость, которую показал привыкшей знать его другим матери, скрежетал зубами несколько растерянный Силин.

Тем не менее всё же решительно пошагав к той халупе, где обитали то ли беженцы, в пользу чего была их пестрота, то ли потерявшие кормильцев из местных сироты, так как и буроухих тут было в достатке. Но точно не невольники, потому как в лес что-то никто не бежал. А он тут, как стало видно после рассвета, недалече раскинулся. То есть почти вокруг всего поселка, а точне, лишь со стороны реки обрывистого холма с домами на вершине. Однако обитатели сей скорбной обители оставались на месте несмотря на то, что кроме, по-видимому, страха им ничто не мешало умотать подальше.

Посёлок этот вот вообще представлял из себя довольно удручающее зрелище. На вершине холма чисто символически огороженные, скорее, тыном, нежели полноценной засекой, около трёх десятков приземистых бревенчатых изб без намека на наличие труб из живописных травяных, колоритных тростниковых или просто выстланных дранкой крышах. Хотя, когда вокруг полно дров, можно и по черному топить. Это ж не углем. Так вот, однако несмотря на всю свою убогость, данное селение всё же, как видно, отчего-то стало прибежищем для столь разномастной публики различной степени потрепанности, но поголовно исключительно отощавшей. Ну и даже на фоне всего этого беспросветного депресняка, полуземлянка с беженцами была чем-то запредельным.

— Слав, ты чего?

— Не ходи за мной, мам. Побудь снаружи, — чуть хриплым голосом бросил себе за спину Силин и вошёл в зловоние, рассудив, что, в отличие от физического здоровья, ему не по силам исцелять психическое, а потому, взвесив все «за» и «против», отважился увеличить расстояние до подзащитной, когда увидел всё поближе.

А спустя некоторое время из-за спины потерявшего ему счёт парня раздалось:

— Сла-ав? Слава? Слава, ты меня слышишь? Сынок! — вернул наконец в реальность ушедшего с головой в работу Силина голос его взволнованной матери. — Волки! Ты слышишь их, они приближаются!