Это Фоме и мне

Вика быстро начала драть гребешком по волосам, волновалась, руки её дрожали, гребешок вырывал больше волос, чем вшей. Наконец попались сразу две, не очень крупные, но с толстыми попами. Осторожно Вика сгребла их в ладонь и полезла на форточку передавать Кувалде. Он затолкнул их пальцем в разные бока очищенного банана, замазал, стало почти незаметно, но оглянулся на окно и сказал: «Ещё, ещё давай парочку! Лишними не будут.»

И Вика вычесала ещё. Эти умирать очень не хотели, они так вертелись и крутились, воистину как воши на гребешке.

— Ужвалда, ведь захлебнутся они в банане, он же мокрый… И воздух у них кончится, — едва не упав с узкого карниза, сказала Вика, передав Кувалде даже трёх вшей.

— Проверим, — ответил Ужвалда и выковырнул из банана одну из посаженных первыми вшей. Та, барахталась банановой в мякоти, словно брезгливо счищала с себя всё, что ей не нравилось. — Они ещё час будут жить.

— Ну уж прям и час, — сказала с сомнением Вика, продолжая чесать себя гребнем и отворачиваясь от людей, шедших мимо корпуса и с интересом смотревших на неё.

— Вика, а можно я одну щёлкну? — попросил вдруг Кувалда. — Просто возьму и щёлкну?

— Вошку?

— Да. Очень люблю их щёлкать. Вернее, раньше любил.

— А у тебя что, свои были? — спросила Вика, взбираясь на окно и протягивая Ужвалде одну вошку.

— Были. Когда-то…

— Ваши, африканские народные?

— Нет, уже ваши, русские. — и Кувалда с таким наслаждением на лице положил аккуратно вошь между ногтей больших пальцев, и так умело и с таким смаком щёлкнул эту вошь, а потом вытер пальцы об халат, что Вика невольно прониклась тем же самым чувством.

— У, паразиты.

Ужвалда положил недоеденный банан Фомы на прежнее место, и только успел кинуть в рот и проглотить вошек, что протянула ему Вика в форточку, как в палату вошёл Фома и, ещё не видя Вики, сказал:

— Паникёр ты, Кувалда, совсем дяде Лёше не плохо. Плохо ему дома настанет. Если б ты его жену видел… Диавол, вот есть диавол, и ни грамма водки…

Но тут Фома увидел Вику, подошёл сразу к окну и расплылся в улыбке.

— Какие новости? Как анализы?

— Скоро, Вика, теперь уже точно всё скоро. Анита Владимировна поняла, видно, что прежние её средства малоэффективны, и вот теперь родители по её совету купили мне какие-то суперуколы, это я только сегодня узнал. Так что теперь я тут точно долго не задержусь. Вчера и сегодня уже впороли.

— А Ужвалде?

— Нет. Я просил съездить и ему комплект купить, а они отказались, да ещё и Аниту на меня натравили.

— И правильно. Вот добрые люди. Я и сам поправлюсь, я вообще ведь почти ничем не болею. Но это лучше, чем как ты помирать после этих уколов. Дудки вам. Вот. — сказал Кувалда и подмигнул незаметно Вике.

— Что, плохо было после уколов? — спросила она тревожно у Фомы.

— Ой, плохо. Всё, думаю, капец ему наступил, — сказал Кувалда, но тут же замолчал, потому что Фома к нему грозно повернулся.

Вика только что-то хотела спросить, как в бокс вошла врач Анита Владимировна.

— Я кому сказала лежать! Сколько за лекарство денег заплатили, а вы игнорируете лечебный процесс! — с гневом прокричала она. — На кровать сейчас же! Почему не лежите? Почему вместо вас какие-то бананы на кровати валяются? Выбросите сейчас же!

Фома молча взял свой откушенный банан, утыканный вшами, нацелился им в урну в самом углу бокса, но тут Вика как закричала с той стороны окна:

— Не надо, Фома, не выбрасывай! Не надо!

— А вы, девушка, вообще отойдите от окна и постарайтесь сюда не приезжать. — повернулась к ней Анита Владимировна. — Вы что, не понимаете, совсем как маленькая, что ему ваши визиты только во вред? Он не лежит на кровати, как ему положено, из-за вас, что вы всё под окном крутитесь!

— Да?

— Да! — в этот момент Анита Владимировна напоминала железного крокодильчика застёжки своей бирки с именем, что острыми зубами вкусился в край её кармана.

Фома сел на кровать и положил банан на тумбочку.

— Будьте добры, Анита Владимировна, девушку зовут Вика, и мне бы не хотелось, чтобы на неё кричали. А вам я разрешаю сделать мне любой укол на ваше усмотрение.

Анита Владимировна была врач, и у неё до сих пор не было мужа. Она схватилась за переносицу под очками, сказала что-то вроде «Ну уж!» и вышла из бокса быстро.

— Что с ней? — спросил Ужвалда.

— Думаю, мы всё уладим. Плохо, что она мочалки не вяжет, мы бы и с ней общий язык нашли. Ничего, Вика, ты, главное, не волнуйся, ладно? — и Фома снова подошёл к окну.

— Ложись, Фома, срочно ложись! — Вика захлопала руками по стеклу. — И съешь банан, съешь, пожалуйста.

— Съешь, чего добро будет пропадать. — подхалимским голосом проговорил Кувалда.

— Может, ты съешь, а я что-то не хочу. Я всего один раз, вроде, и откусил. — предложил Фома Кувалде.

— Нет, он уже съел, и ты съешь. — настаивала с улицы Вика.

— Да что ж вы ко мне все привязались! — в сердцах сказал Фома. — Одна пришла «ложись», эти тут со своим бананом пристают.

— Это твой банан… Ну Фома, маленький, хорошенький, ну съешь! — Вика готова была расплакаться.