Это Фоме и мне

— Фома, — кричал Кувалда с кресла, и было видно, как в темноте светятся его круглые, словно отмытые, белые глаза, — а я ведь дядю Мамоджа у нашего посольства видел! Это он был, из машины выходил, я ошибиться не мог! Ведь, значит, он здесь!

— Который с твоим папой в шахматы играл? Я помню. — сказала Вика.

— Ага!

— Точно он, может, кто похожий? — на всякий случай спросил Фома, который, вообще-то, уже засыпал. — А то, я смотрю, все вы на одно лицо.

— Нет, мы разненькие. — ответил уверенно Ужвалда.

— Спи тогда. Найдём мы твоего дядю Мамоджа.

С утра Фома посадил Кувалду за шахматную доску и заставил вспомнить былые приёмчики. Весело мигнули в приветствии шахматным фигурам его глаза.

— Тренируйся, — сказал ему Фома и ушёл.

И Кувалдометр тренировался всё утро, Вика кормила его голубцами и пышками.

А после обеда Фома вернулся.

— Ну что, — спросил он у сразу ставшего похожим на принца Ужвалды, в одной руке у которого была вилка с куском еды, а в другой горсть шахматных фигур, — ты готов?

— К чему?

— Ужвалда, мой маленький друг. Ты сегодня играешь с гроссмейстером. И если ты выиграешь, о тебе узнает твой дядя Мамодж. Его выдала любовь к шахматам. Так ты собираешься?

Легко творить детское счастье. Фома и Ужвалда уходили на первую Ужвалдину игру. Вика осталась их ждать. Она встала у окна, но штор не открывала — потому что никогда не смотрела уходящим в спину.